Караул под "ёлочкой"

Нет, не получается. Он должен лететь где-то в конце октября. Значит, сейчас корабль еще полностью не готов к старту. И потом – это первый полет, испытательный, без космонавтов. Сможет ли такая махина в автоматическом режиме сблизиться с нашим «Союзом»? Вряд ли. На нем даже нет аппаратуры для сближения. Да и вообще… Корабль может просто не взлететь с Земли. Черт его знает, какой сюрприз преподнесет техника…

Н-да… Не один вариант спасательной экспедиции не годится… Так, сяк еще второй, но…

Нет, надеяться придется только на свои силы. На то, что все-таки удастся запустить двигатель нормально. Так что, или голова в кустах, или грудь в крестах!»

«Завтра будет трудный день, - устало подумал Лахов. – Поэтому сейчас нужно расслабиться и уснуть. А там посмотрим… Утро вечера мудренее».

 

 

43.

6 сентября 1988 года.

Космодром Байконур, вторая площадка.

Комнаты отделения систем жизнеобеспечения.

 

- Извините, не знаю, как воздушная струя в пятнадцать атмосфер, а пуля все-таки летит быстрее ножа, Шестюк, - с ледяной улыбкой на устах, произнес Симонов. Ствол его пистолета смотрел точно в грудь агента. - И с реакцией у меня тоже все в порядке, можете в этом не сомневаться. Поэтому я настоятельно рекомендую вам воспользоваться предложением лейтенанта Макарьева и бросить нож на пол.

Не отрывая напряженного взгляда от смотревшего на него черного зрачка пистолета, мертвенно-бледный Шестюк медленно разжал пальцы правой руки, и лезвие соскользнуло на пол.

- Вот так-то будет лучше, - Симонов удовлетворенно кивнул и, чуть повернув голову назад, но по-прежнему ни на мгновение не отводя глаз от застывшего посреди комнаты агента, приказал кому-то невидимому у себя за спиной. - Обыщите его!

Молниеносно и бесшумно, словно бестелесные тени, из коридора появились двое худощавых и похожих друг на друга как близнецы парней. Не прошло и нескольких секунд, как Шестюк уже стоял, уперев лоб в стену, со скованными за спиной наручниками руками и широко расставленными в стороны ногами.

- Что же, давайте знакомиться по-настоящему, ребята, - Симонов опустил пистолет и повернулся к Макарьеву и Кузину. - Я - полковник контрразведки Стрельников Вадим Алексеевич.

- Вот это да, - восхищенно выдохнул Антон и обескуражено развел руками. - Ну, никогда бы не подумал!

Напряжение разом схлынуло, и Макарьев как-то сразу обмяк. Вялыми руками он опустил клапан высокого давления на стол, сделал пару нетвердых шагов и скорее упал, чем опустился на стул.