Караван

— Уважаемый, этот недостойный нижайше просит выслушать, — поклонился я так низко, как кланялся только Мастеру. Швабра посмотрел на меня, ничего не сказал, но и не ушел. — Как уважаемый, наверное, знает, этого недостойного недавно принял в ученики человек по прозвищу Шрам. К сожалению, этот недостойный пока не заслужил права узнать имя своего учителя, поэтому вынужден называть учителя неподобающим словом, — я выпрямился и твердо сказал, собрав всю свою волю в кулак. — С моим учителем творится неладное, уважаемый заметил это раньше и вмешался. Прошу помощи уважаемого, чтобы спасти учителя.

Швабра внимательно выслушал, затем покачал головой и повернулся, чтобы уйти.

— Зачем тогда ты вмешался в тот раз? Может, я бы успел его остановить! — крикнул я ему в спину, но боец не обернулся, а лишь слегка качнул посохом в ответ.

Расстроившись после неудачного разговора, я занял свое место в караване и поехал, не вспоминая ни про змей, ни про зубастые ямы, ни про прочих тварей. Летящий сегодня был в хорошем настроении и снова зубоскалил про всякие ужасы, с которыми ему приходилось сталкиваться во время каравана. Казалось, что он глубокий старик и пятьдесят лет своей жизни он провел на этих равнинах, закапывая трупы своих соратников.

— Сбор!

Еще один лупоглаз попал в зубастую ловушку, в этот раз не повезло охраннику из левого охранения. Я успел заметить яркий блеск на мече Добряка, когда тот перерубал горло бедного верещащего лупоглаза, и поморщился. Я уже привязался к своей Пинь, к ее привычке подбрасывать мясо в воздух перед тем, как проглотить его, к вечной игривости и желанию побегать, и не хотел бы однажды увидеть, как Добряк заносит над ней меч, но ничего не мог сделать. Оказалось, что эти зубастые ямы сливаются с травой даже в магическом зрении.

Во второй половине дня все чаще стали появляться небольшие группки деревьев, раскиданные то там, то здесь, воздух стал свежее и ярче на вкус, а далеко впереди что-то поблескивало.

— Река, — флегматично сказал Змей, который к тому времени успел сменить Летящего.

— Настоящая река? — переспросил я и привстал в седле, чтобы разглядеть ее получше.

Мама часто рассказывала про реки, озера и моря, но мне сложно было представить такое количество воды. В городе, по словам мамы, река тоже была, но только под землей. Я долго не мог понять, как такое может быть. Мама объяснила, что чем глубже, тем тверже становится земля, пока не превращается в сплошной камень, а внутри камня желоб, по которому и бежит вода. Поэтому на каждой улице города были колодцы, за чистотой и исправностью которых должны следить сами жители: нельзя опускать в колодец грязные горшки, нельзя кидать туда что-либо, после зачерпывания воды надо обязательно закрыть его крышкой. Наказание за порчу колодца — казнь через утопление в выгребной яме, но я ни разу не слышал, чтобы кто-то сделал такую глупость.

Через час караван добрался до реки, и Добряк объявил привал.

Река оказалась гораздо больше, чем я представлял. Когда мама говорила про потоки воды, я почему-то думал, что такой поток будет шириной в шаг, ну может в два, а здесь воды было столько, что на другой берег даже нельзя было перепрыгнуть. Змей добавил, что там еще и глубоко. Глубоко настолько, что если я войду в воду, то она накроет меня полностью.

— Тогда как же нам перебраться на ту сторону?

— Если бы мы поехали по обычной дороге, то до реки добрались бы только завтра, зато там был бы мост. А сейчас непонятно, то ли нам ехать вдоль реки до него, то ли попробовать перейти реку.

Добряк позвал несколько человек, отдал им приказ, они разделились на пары и поехали в разные стороны вдоль реки.

— Куда они?

— Искать брод, — ответил Змей.

Даже Джин Фу вышел из фургона, сопровождаемый Байсо и Юэ Сюэ. Девушка держала над головой торговца белоснежный зонтик, следя, чтобы солнце не коснулось его лица. Она выглядела спокойно и неожиданно взросло. Хотя на ней по-прежнему был наряд, в котором она вышла к нам из леса, но все прорехи были заштопаны, ткань вычищена, а еще ее прическа… Волосы были уложены в красивый высокий пучок, открывая шею и уши, и от этого Сюэ казалась старше и серьезнее.

Брат бросился на берег и начал шумно восторгаться таким количеством воды, он разулся, закатал штаны и залез по колено в реку, поднимая кучу брызг.

— Эй, Шен, — закричал он, увидев меня. — Ты это видел? Спускайся сюда!

Я покачал головой. Одного наказания мне уже хватило, и я не собирался больше испытывать терпение главы охраны. Впрочем, Добряк, как увидел, что творит Байсо, примчался на своем лупоглазе, схватил мальчишку и за шиворот вытащил обратно на берег:

— Не входи в реку без разрешения, — прорычал мужчина. — Мне плевать на твою жизнь, но если тебя сожрут, господин подумает, что я плохо выполняю свои обязанности.

Байсо, не смутившись, отряхнулся, блеснул улыбкой и принялся швырять в реку камни. Сейчас он выглядел как обычный двенадцатилетний мальчишка, которых полно на улицах, и совсем не напоминал вчерашнего многоопытного бродяжку.