Караван дурмана

Вторую пулю Громов вогнал ему в лоб. Армана подбросило в воздух и швырнуло об колонну за его спиной с такой силой, что Ирина отчетливо услышала, как хрустнул его позвоночник.

Если до этой секунды все происходило, как в замедленном кино, то теперь события приняли головокружительный оборот.

Громов нажимал спусковой крючок так стремительно, что серия выстрелов слилась в один сплошной непрерывный треск.

Чах-чах-чах…

Казалось, под низким потолком столовой взрываются петарды. Темные фигуры казахов вздрагивали, подпрыгивали, падали, катались по полу. Один из них, с отстреленным ухом, болтающимся на лоскуте кожи, метнулся к выходу, но тут его голова взорвалась, расплескивая содержимое черепной коробки на соседние столы и стулья. Другой сослепу врезался в стену, он сползал на пол бесконечно долго, подвывая и оставляя на поверхности стены кровавые отпечатки растопыренных пальцев.

Чах-чах-чах…

Голубоватый дым. Истошные вопли. Грохот переворачиваемых столов, звон бьющейся посуды.

Вот уже только двое на ногах… уже только один… уже никого.

Прижавшаяся к холодильнику Ирина услышала тоненькое поскуливание и не сразу осознала, что эти звуки вырываются из ее собственной гортани. После ярких вспышек в глазах ее было темно, так темно, что Громов, стоящий посреди зала, представлялся ей черной тенью. Потом зрение прояснилось, и она увидела его спутников, отплевывающихся и откашливающихся от едкой пороховой гари, наполнившей помещение. Протрезвевший пьяница в сером ватнике полз на четвереньках к выходу, выкрикивая, как заклинание:

– Я свой, русский!.. Я свой, русский!..

Боднув головой дверь, он скрылся за нею, после чего всякое движение в столовой прекратилось. Живые стояли, мертвые лежали, где-то звучал дробный перестук капель, и это лилась не вода, не клюквенный сок.

– Отбой, – объявил Громов, выводя своих спутников из столбняка.

У его ног слабо закопошился парень, изрешеченный пулями от шеи до живота. Фланелевая рубаха раненого пропиталась кровью до такой степени, что при каждом его движении раздавался неприятный чавкающий звук.

«Отбой, – сказала себе Ирина. – Какое хорошее слово».

Она осторожно опустилась на пластмассовый ящик для стеклотары, прислонилась затылком к стене и провалилась в глубокий затяжной обморок.

Глава 14 Отряд не заметил потери бойца

– Добьешь его?

– Что? – не поверил своим ушам Корольков.

– Я спрашиваю, добьешь эту падаль? – Громов кивнул на корчащегося у его ног бандита.

– За… зачем?

– Раны смертельные. Он будет подыхать полчаса, не меньше. В страшных мучениях, истекая кровью.

– Я не могу… Так нельзя… Это просто чудовищно…

– Чудовищно то, что бандиты расхаживают по земле с хозяйским видом, – возразил Громов. – А когда их убивают, как бешеных собак, это справедливо.

– Нет, – покачал головой Корольков. – Я в умирающего стрелять не стану.

– Ты и в живых не стрелял, – напомнила Ленка.

– Ладно, не цепляйся к Игорю, – осадил ее отец. – Парню было велено помалкивать и ни во что не вмешиваться, он отлично справился со своей задачей…

Примерно на середине фразы Громов разрядил «универсал» в раненого, ноги и руки которого взметнулись вверх, чтобы упасть обратно с совершенно деревянным, мертвым стуком.

На некоторое время в столовой воцарилась тишина, нарушаемая лишь жужжанием навозной мухи. Она очнулась от зимней спячки раньше срока, но не жалела об этом. Совершив последний облет территории, муха села на внутренности, вывалившиеся из продырявленного кишечника Армана. Стало тихо, слишком тихо, чтобы продолжать хранить молчание.

Первой заговорила Наталья, завороженно уставившаяся на мертвеца в промокшей насквозь рубахе.

– Совсем молоденький, – прошептала она, хватая Королькова за рукав. – Он даже не успел достать оружие.

– Парень объявил войну всему свету, – пожал плечами Громов. – Жил вне закона и подох не по правилам. Нормальный исход.

– Нормальный? – переспросила Наталья. – Да вы просто сумасшедший. Кто дал вам право расстреливать незнакомых людей?

– Ты полагаешь, мы должны были для начала представиться друг другу?

– Да как вы можете шутить после того, что натворили? Пять трупов, господи! – Наталья задохнулась.

– Все они – обыкновенные бандиты, – сказал ей Громов, после чего перевел взгляд на дочь. – Один из их последних подвигов заключался в том, что они напали на колонну грузовиков, следовавших из Курганска, и перебили всех водителей. Спокойно, методично, как забивают на бойне скот. А сегодня явились расправиться с нами. Их главаря зовут Жасманом. Он с парой своих подручных находится в нескольких километрах отсюда.

– Скажи ему, – Ленка показала на Королькова, – скажи ему, чтобы он отдал мне пистолет, и поехали. Если этот Жасман еще совсем мальчик, я убью мальчика. Если ты его только ранишь, я добью его раненого. И мне плевать, успеет ли он достать оружие. – Ленкин голос предательски дрогнул.

– Ты лучше поплачь, – посоветовал дочери Громов, потупясь. – Воевать не женское дело.

– Женское дело оплакивать мужей? Что ж, я согласна. Но сначала я хочу увидеть, как подохнут все те, кто виновен в смерти Андрея.