Караван. Поэтический сборник

Вытертый, старый тебризский ковер
Странник усталый принес в мой шатер.
Утром с рассветом он тронулся в путь,
Не пожелав еще день отдохнуть.

Мне в благодарность за кров и ночлег

Оставил сокровище тот человек —
По пурпуру шелка, как в старину,
Рыбы приплыли смотреть на луну.

Их не спугну, рукой тронув. Килим,

Поведай, кто был господином твоим.
Сначала красавица с матовой кожей
Тобой устилала любовное ложе?

Постойте, ведь это – дыра от кинжала?!

Он – ревности жгучей надежное жало!
Так коротки ночи с влюбленным поэтом,
Про мужа совсем забываешь при этом!

Убийство неверной не преступленье?

Сквалыга нашел для ковра примененье —
В мечети родного ему Тегерана
Читать на нем вечные суры Корана.

Своею изнанкою долго ли ты

Касался холодной кирпичной стены?
Нет! Лучше в азарте кровавой войны
Ахалтекинца горячей спины!

Чьи пальцы плели этот вечный сюжет

В столетьях, увы, затерялся ответ.
Молчанье пустынь и величие гор —
Их девичьи пальцы вплетали в узор.

Пусть гордость Тебриза не тлеет в веках —

Любовь и терпенье в его узелках.

Русалка

Где море обнимается с пустыней,
А солнце, словно доменная печь,
Там шариата древние святыни
Гостей к себе стараются привлечь.

Туристы, что по солнышку скучали,

К обеду тень пытаются найти.
Нам много солнца хочется вначале,
Увы, мы устаем на полпути.

Самой страны почти не видят гости.

Для них отелю мишурой сиять.
Мешки для плевел, семена бы горстью
Собрать и своим детям передать.

На опустевший пляж вплыла машина,

Песком вокруг стараясь не пылить.
Водитель вышел. Молодой мужчина
Дверь пассажира поспешил открыть.

Он максимально бережно старался

Помочь, тому, кого сюда привез.
Как этот мачо нежно улыбался
И не стеснялся не брутальных слёз.

Старуха, чёрная от времени и пекла,

Сухая, словно вяленый урюк,
Закутанная в кокон цвета пепла,
Открыты лишь лицо и кисти рук,

Выходит, но споткнулась. Придержала

Её под локоть сильная рука.
Вполголоса привычное: «Иншалла»,
И это было стартом для рывка.

Она шагнула в полосу прибоя,

Как птица, не умевшая летать.
Охотник-время срезало крыло ей.
И сын с тревогою смотрел на мать.

Та в мелководье стала на колени.

Мистическое что-то в этом есть.
Волна, рассыпавшись в ажурной пене,
Слегка толкнула. Предложила сесть.

Я, наблюдала это из засады,

Куст олеандра прикрывал меня.
Таким мгновеньям публики не надо.
Смотрела я, дыханье затая,

Как женщина, обняв руками море,

Смеясь и плача, говорила с ним.
Мне было видно за цветочной шторой:
Из кокона рождается дельфин.

Забыты были годы и тревоги,

Потери – им давно потерян счёт,
И если старость отнимает ноги,
Пусть женщина русалкой поплывёт.

Котострофы