Караван в Ваккарес

Алистер Маклин Караван в Ваккарес

Пролог

Они прошли долгий путь — цыгане, расположившиеся лагерем на покрытой бурой растительностью обочине извилистой горной дороги в провинции Прованс. Их путь пролегал через Трансильванию, Венгрию, Высокие Татры Чехословакии, Железные Ворота и даже через омываемые водами Черного моря лазурные берега Румынии. Долгий путь в жаркой, удушливой атмосфере по бесконечно однообразным, уже выгоревшим равнинам Центральной Европы, медленный и утомительный, а иногда и опасный — через высокие горные хребты. Казалось бы, изнурительный путь даже для превосходных путешественников.

Однако никаких признаков усталости не было заметно на лицах мужчин, женщин и детей, сидевших в традиционно нарядных одеждах вокруг двух ярко горевших жаровен и погруженных в милую сердцу цыганскую музыку венгерских степей, воскрешавшую воспоминания и навевавшую грустные думы.

Отсутствие явных признаков усталости объяснялось несколькими причинами. Большие современные кибитки, благоустроенные и богато убранные, свидетельствовали об определенном комфорте, с которым путешествовали эти цыгане, в отличие от своих предков, странствовавших по Европе в аляповато раскрашенных и чертовски неудобных крытых повозках, запряженных лошадьми. Этой ночью цыгане ожидали пополнения казны, к их великому сожалению, изрядно опустошенной за время длительного путешествия по Европе, и в предвкушении этого долгожданного события сменили запыленные одежды, в которых путешествовали; к тому же они знали, что всего три дня осталось до конца их странствования; возможно, они к тому же обладали необыкновенной способностью быстро восстанавливать силы.

Как бы там ни было, но эти люди не выглядели усталыми, и только тихая радость и сладостно-грустные воспоминания о былом отражались на их лицах.

Но среди них был человек с отсутствующим взглядом, который мог бы заметить даже самый невнимательный наблюдатель; выражение лица этого человека не соответствовало окружающей обстановке, а музыка явно вообще не воспринималась им. Этот человек по имени Кзерда сидел на ступеньках своей кибитки, которая стояла отдельно от остальных и была скрыта темнотой. Вожак цыган, родом из какой-то деревни с непроизносимым названием, расположенной в дельте Дуная, Кзерда был мужчиной среднего возраста, худощавым, высоким, крепкого телосложения, в нем странно сочетались флегматичность и способность мгновенно переходить к решительным действиям. Черноволосый, черноглазый, с черными усами на хищном лице, он и одет был во все черное. В руке, свободно лежащей на колене, Кзерда держал длинную тонкую сигару, дым от которой попадал ему в глаза, но цыган, казалось, не замечал этого или просто не обращал внимания.

Его беспокойный взгляд то бегло скользил по группе собратьев-цыган, то рассеянно обращался к горной гряде Альп, к суровым, мрачным известняковым скалам, спящим при ярком свете луны под усеянным звездами небом, но чаще всего устремлялся на кибитки, выстроившиеся в ряд по обе стороны от него. Внезапно взгляд Кзерды стал сосредоточенным, хотя выражение лица не изменилось. Он не спеша поднялся, спустился по ступенькам кибитки, бросил на землю сигару и бесшумно двинулся вдоль кибиток.

Человек, ожидавший его, был точной копией Кзерды, но моложе. Орлиные черты их смуглых лиц были настолько схожи, что не возникало сомнений в их близком родстве. Да, это был его сын, ростом и шириной плеч уступавший отцу. Кзерда, человек явно немногословный, вопросительно поднял бровь. Сын кивнул и повел его по узкой пыльной дороге, указывая путь резкими взмахами руки.

В пятидесяти ярдах от места, где они остановились, возвышался почти вертикальный массив белого известняка; ничего подобного не было в мире: его основание походило на соты, и эти огромные прямоугольные отверстия были, безусловно, сделаны руками человека — никакие силы природы не могли бы создать столь правильных геометрических форм. Одно из отверстий имело около шестидесяти футов в ширину и столько же в высоту.

Кзерда кивнул, повернулся и посмотрел направо вдоль дороги. Из темноты возникло неясное очертание человеческой фигуры с приветственно поднятой рукой. Кзерда таким же образом ответил на приветствие и указал в направлении известняковой скалы, после чего человек сразу же исчез, никак не обозначив себя, — видимо, в этом не было необходимости. Кзерда повернулся влево, разглядел в темноте еще одного человека, повторил такой же жест, затем, взяв фонарь, который передал ему сын, быстро и бесшумно направился к скале. А лунный свет зловеще отражался на очень тонких кривых ножах с длинными лезвиями, которые мужчины держали в руках... Входя в пещеру, они услышали, что скрипачи сменили мелодию и теперь играли веселый цыганский танец.