Караванная тропа

Впрочем, это ерунда. Главное, я добился своего: теперь у меня единовременно жило не более шести шуудэ! По-моему, сама Аю стала относиться к выбору девушек куда более серьезно: прежде стремилась скупить всех подряд, а теперь подолгу прислушивалась к себе, выискивая ту, чья звезда еще может вспыхнуть на небосводе, пускай даже он будет виден в окошко маленькой хижины.

«Как там продвигается освобождение женщин Юга?» – ядовито спрашивал дядюшка Гарреш при встрече, а я только вздыхал. За свободную девушку (неужто я стал бы перепродавать рабынь!) полагался выкуп, только не многие могли его себе позволить. Учитывая, сколько я тратил на содержание шуудэ, подарки им и прочие мелочи, я оставался сильно внакладе.

Я бы и вовсе отказался от этого, когда Аю вошла в возраст, но она же мне и не позволила. Наверно, услышала, как горько рыдают шуудэ, услышавшие, что хозяин взял жену. Они-то плакали по обычаю, да еще потому, что не представляли, чего ожидать от странной девочки, как она с ними обойдется, но Аю этого не знала. Может, и к лучшему…

– Эйш опять уснул? – спросила она и бросила в меня подтаявшей льдинкой. Угодила точно за воротник, к слову.

– Что? Нет, задумался просто, – отозвался я, вскочив и развязав пояс: нужно было вытряхнуть ледышку.

Конечно, по жаре она быстро растает, а мокрое пятно на одежде высохнет, но мне не нравилось это ощущение льда у кожи. Я однажды полежал на снегу, мне вполне хватило…

– Аю прикажет седлать коня.

Это не было вопросом. Наверно, реши я отказаться от прогулки, меня выпнули бы за ворота поместья силой! Всё-таки жить с ашшу – сложное испытание. Недаром в степи на них никто и никогда не женится в привычном нашем понимании. Они сами выбирают, с кем быть и от кого рожать детей. И правильно – им видней… во всех смыслах слова.

Когда я выехал на улицы Адмара, солнце уже стояло в зените. Двое слуг следовали за мной – просто дань обычаю, появляться в одиночку уважаемому человеку неприлично, – и я краем глаза видел, как они утирают потные лица. Мне не было жарко, наоборот, хотелось взлететь к самому солнцу, разогреть крылья до белого жара, а потом упасть камнем в море, чтобы пар взвился столбом… Но нет, нельзя. Не рискну. Аю еще ни разу не ошибалась в своем предвидении, и я не хотел проверять, повезет ли мне обмануть судьбу…

Я придержал жеребца: узкую улочку перебегала стайка ребятишек лет пяти или младше, босоногих, в живописных лохмотьях, перемазанных ягодами – красными, густо-лиловыми… Веселые крики звучали, словно птичьи голоса, мелькали белозубые улыбки, худые руки и ноги – золотисто-коричневые, бронзовые, медно-красные, иссиня-черные…

Они промчались, а я лишь вздохнул.

У нас с Аю детей не было.

Глава 2

Оставив лошадей на попечение одного из слуг, я в сопровождении второго двинулся по базару, раскланиваясь со знакомыми.

Многим, особенно чужестранцам, не нравится этот пестрый круговорот, этот шум и гам, гортанные и слишком высокие крики, цветистая ругань и порой драки… Я, однако, бывал на Севере и готов заявить со всей ответственностью: тамошние рынки отличаются от наших разве что чуть большей сдержанностью нравов. Точно таких же голосистых торговок я встречал в Арастене, а еще мне однажды чуть не намяли бока, приняв золотую монету адмарской чеканки за фальшивую. Я отбился, конечно, но впечатлений мне хватило надолго…

Я миновал невольничьи ряды (ничего интересного там не встретилось, так на что же намекала Аю?) и повернул к причалам, посмотреть на корабли. Мне больше нравилось разглядывать их с высоты полета, спрятавшись в облаках или зайдя против солнца и поражаясь искусству, с каким люди вели эти скорлупки наперекор воле ветра и волн… Но не сегодня. Тем более царил штиль, хотя вчера и позавчера с моря задувал сильный ровный ветер. Теперь корабли могли выйти из тесной гавани разве что на веслах. Ну а те, у которых весла не были предусмотрены конструкцией, – на буксире. Но что им делать в открытом море в штиль? Ждать, пока течение прибьет к берегу, да не к дружелюбному адмарскому, а дальше к югу, где обитают дикие племена, за кусок дерева и какую-нибудь побрякушку готовые съесть чужеземца? Лучше уж переждать затишье в порту.

Вблизи корабли напоминали мне чаек: стремительные, изящные в полете, на берегу они выглядят куда хуже. Да и запах…

С этой мыслью я поспешил миновать невольничью галеру, но тут же остановился, услышав с кормовой надстройки громкое:

– То есть как это – ты не намерен мне платить?

В ответ донеслось что-то неразборчивое, и борец за свои права еще повысил голос:

– Уважаемый! Я пока не знаю, как здесь у вас принято вести дела, но не забывай, что если бы не мои усилия, твоя лоханка так и болталась бы в открытом море! Что? Добрались бы до берега? Ну конечно, ты убедил себя, что эти живые скелеты, которые по недоразумению именуются гребцами, сумели бы совершить невозможное! Твоя галера сидит в воде по самую палубу, трюмы набиты до отказа, и ты еще будешь мне говорить… Что? Да, представь, я разбираюсь в мореходстве! Или ты хочешь сказать, что я… Ах, это было божественное вмешательство! Понятно…