Караванная тропа

– Конечно. По-моему, это ваш национальный обычай, разве нет? Вот только, – Фергия сдержанно улыбнулась, – Ларсий перенял методы своих прежних хозяев и оставил очень мало претендентов на трон. Это очень легко устроить, не так ли? Оставил парочку для приличия: не может ведь у рашудана вовсе не быть сыновей!

– Да, да… И Ларсий знает, что новый рашудан не станет прислушиваться к нему, – перебил Даллаль. – Энкиль его на дух не переносит, Аскаль слишком умен, чтобы поверить сладким речам… Но сам Ларсий не сможет занять трон, даже если рашудан на смертном одре своей последней волей назначит его правителем! Он не мужчина!

– Я думаю, ему вполне хватит сохранения существующей ситуации, – пожала плечами Фергия. – Я имею в виду, Ларсию нужен послушный его воле правитель. Энкиль и Аскаль не годятся, значит, ставка сделана на Искера. Сына наложницы, уже достаточно разумного, чтобы осознать, какая жизнь ему предстоит, но слишком молодого, дабы составить собственное мнение об окружающих, а еще – ослепленного будущим величием и блеском золота… К слову, как у рашудана со здоровьем?

– Он часто недомогает, шади, – вздохнул Даллаль, – как многие люди в возрасте. Не знаю подробностей, но слыхал, что он мучается одышкой и несварением.

– Еще бы, столько есть… – пробормотал я.

– А от заворота кишок и умереть можно, – сказала Фергия. – Или, как говорят на Севере, жир его задавит – сердце возьмет и откажет или удар хватит… Тем более лекари при нем, уверена, лишь те, кого одобрил и допустил лично Ларсий, а потому прописывают ему хорошее питание и целые чаши целительного вина… А ты бы присматривал за наследниками, Даллаль-шодан!

– То есть?

– У тебя ведь есть верные люди? Вот пусть и поглядывают за юношами. А то, чего доброго, Энкиля тоже сбросит конь, а Аскаль чем-нибудь отравится. Ну а потом и рашудану останется всего ничего. Горе, великое горе от утраты детей сведет его в могилу! – воздела она руки театральным жестом. – Как говорят в Арастене в подобных случаях: король умер, да здравствует король! То есть новый рашудан Искер… и его главный советник, конечно же, куда без него?

Даллалю потребовалось некоторое время, чтобы переварить эту мысль, но когда она как следует усвоилась, глаза его вспыхнули.

– Так может, – произнес он, – советник приказал искать Чайку, чтобы отвлечь всех нас от своих грязных дел?

– Вряд ли это было основной причиной, но… не исключаю, – кивнула Фергия, откровенно забавляясь.

– И пока мы бегаем по городу за каким-то вшивым оборванцем, во дворце зреет заговор?

– Даже не сомневаюсь.

– Мне нужно идти. – Даллаль резко поднялся, своротив многострадальный столик. На этот раз была очередь Хаксюта ловить кувшин с ойфом. – Я был слеп, шади… Все мы слепы, не видим, что творится перед самым нашим носом, словно… словно круп рыжего мерина в начищенной золоченой сбруе и впрямь застил нам глаза! Увижу этого Чайку… брошу ему монету, клянусь!

– Можешь оставить мне, шодан, я передам, – протянула руку Фергия и поймала тяжелый золотой. – И поторопись. Чайка дальше пустыни не удерёт, куда ему отсюда деваться? Разве что на корабле спрятаться, так его же, если найдут, выкинут за борт! Вряд ли этот оборванец настолько хорош собой, чтобы его продать, и достаточно силен, чтобы приковать к веслу… Ну а даже если он доберется до чужих берегов, что станет делать, не зная языка, без денег? Да он ведь замерзнет в первую же ночь!

Я хотел отметить, что в пустыне ночью бывает холоднее, чем в Арастене глубокой осенью, но промолчал. Если мы начнем спорить еще и о погоде, то останемся в лавке до глубокой ночи!

– Ты только не торопись, Даллаль-шодан, – подал голос Хаксют. – Сперва остынь, а если кто заметит, что ты зол сверх всякой меры, скажи – это потому, что Чайка ускользнул. И не суйся к наследникам этак вот с ходу. Помни: во дворце полным-полно наушников и о каждом вашем слове немедленно доложат Ларсию, а там уж недалеко до обвинения в измене. И отправитесь вы на плаху все вместе – ты и эти мальчишки…

– Но как же?.. – шепотом вскричал Даллаль.

– Ты – никак, – покачал головой старик. – Ты хороший воин, но в придворных делах, уж прости, смыслишь чуть более чем ничего.

– Но, наверно, ты знаешь способ помочь?

Хаксют помолчал, усмехнулся, потом сказал:

– Говоришь, Аскаль любит книги? Скажи при нем, что нашел во время обыска какой-то подозрительный фолиант на незнакомом языке. Уверен, он заинтересуется.

– Конечно, но мне-то что за прок от этого?

– Он наверняка попросит поглядеть, а потом спросит – где взял? – растолковала Фергия. – А ты скажешь – там еще много разных, в лавке старого Хаксюта. Не бросать же его в темницу из-за одной странной книги? Но кто знает, что в остальных, ты ведь даже заголовки не все сумел прочитать, потому что не знаешь таких языков!

– Ага! – расцвел Даллаль. – Аскаль попросит проводить его в лавку, а тут Хаксют-шодан объяснит ему, что происходит, так? А он расскажет брату? Я знаю, Энкиль прислушивается к нему…