Кардинал Блэк

— Сейчас посмотрю. — Мэтью не хотел будить Варни, которые спали в дальней комнате, поэтому, освещая себе путь фонарем, тихонько прокрался мимо их двери на кухню, где обнаружил на блюде две кукурузные лепешки, оставшиеся от последней трапезы. Он отнес блюдо Джулиану, который прикончил скучную снедь за несколько секунд и попросил что-нибудь попить. Мэтью вернулся на кухню и нашел в кладовке глиняный кувшин с яблочным сидром. Он отмерил кружку, и Джулиан выпил сидр так, словно это был напиток богов.

— Уже лучше, — сказал Джулиан. — Не идеально, — он качнул головой, — но определенно лучше. Мы должны отправиться в путь с первыми лучами солнца.

— Не думаю, что ты уже к этому готов, — нахмурился Мэтью.

Джулиан ответил не сразу:

— Может быть, и так. Управлять экипажем я точно не смогу.

— Остаток пути я поведу сам. Думаю, у нас будет еще две остановки, прежде чем мы доберемся до места.

— Хорошо. — Джулиан закрыл глаза и замолчал. Мэтью подумал, что он уснул сидя, но Джулиан, не открывая глаз, сказал: — Я убил много людей. Много. Я даже сбился со счета. Это ведь ужасно, правда?

— Честно? Да.

— Некоторые заслуживали смерти. Другие — нет. — Он открыл глаза. — Я же должен чувствовать себя виноватым, ведь так?

Мэтью не знал, что отвечать. Ему казалось, что настоящую вину Джулиан чувствует за смерть мальчика, угодившего под копыта его лошади на той лондонской улице, на напоминать ему о том случае он не стал.

— А я не чувствую вины. — Плохой человек сам ответил на свой вопрос. — В моей профессии… моем призвании вина ведет к самоанализу, самоанализ — к колебаниям, а колебания — к смерти. Я не боюсь ее, просто пока не хочу с ней встречаться. Тебе это кажется разумным?

— Ты не прикончил Лэша, — сказал Мэтью. — У тебя был шанс. Почему ты этого не сделал?

— Лэш уже был на полпути к смерти. Я не хотел терять время. Ты думаешь, я должен был проявить милосердие и не позволить ему лежать в снегу и доживать свой век? Его час пробил. Я не хотел терять время, — повторил он и замолчал, наблюдая, как танцует маленький костерок в камине. Затем он сделал короткий, но болезненный вдох и медленно выдохнул. — По правде говоря… в некотором смысле… я им восхищался. Я думаю… несмотря на то, кем он был… Лэш во что-то верил. У него было видение… план… надежда. У меня никогда не было ничего подобного. Каждый последующий день для меня не отличается от предыдущего. Однотипные задания снова и снова. Однотипные убийства снова и снова. О, без сомнения, я хорош в том, что я делаю.

— Не буду спорить, — отозвался Мэтью.

— Мастер своего дела, — продолжил Джулиан. — Профессионал, упорно трудящийся ради строительства… чего? Будущего? Мое будущее состоит из времени, которое у меня осталось до того момента, когда кто-то более опытный — или более удачливый — прикончит меня. Более молодой пистолет, так сказать. Хотя я и не стар. Совсем не стар. По крайней мере, пока. Но… мне бы хотелось во что-то верить, Мэтью. Хотел бы я иметь то, чем обладал Лэш. Я забрал это у него, потому что понял, что мне не на что надеяться. — Джулиан болезненно хохотнул. — У меня не было своей надежды, поэтому я решил сжечь чужую. Он был плохим человеком, Мэтью?

— Я бы не назвал его методы безупречными.

— Но его мотивы… был ли он поистине плохим? — спросил Джулиан, и по его виду казалось, что ответ ему хочется услышать больше всего на свете. — Ну же… ответь… был ли он плохим?

Мэтью не знал, что на это сказать.

Самсон Лэш мечтал построить воздушный корабль — не только чтобы потешить свое самолюбие, но и во имя укрепления военной мощи Англии перед лицом будущих врагов. Само собой, это была безумная идея, но кто знает, что может принести с собой время?

Кем еще был Самсон Лэш? Человеком, который позволил Элизабет вырасти за пределами психиатрической лечебницы Хайклиффа. Также из-за его странной — можно сказать, извращенной — любви к ней он давал контролируемый выход Дикарке Лиззи, обезопасив тем самым улицы Лондона.

Его доверенное лицо, — подумал Мэтью. Лэш никогда не прикасался к ней, ибо не испытывал такого желания. Но почему? Потому что оставался верен жене, которая сошла с ума? Трудно было сказать наверняка.

Так все-таки: плохой или хороший?

Мэтью осознал, что однозначного ответа на этот вопрос не существует. В Лэше было перемешано и то, и другое. Как, быть может, и в каждом человеке, ходившем по этой Земле.

Кроме одного.

Того, кто носил титул Черного Кардинала. В нем Мэтью не видел ничего, кроме рвения к власти… к демонической власти. И он очень сомневался, что у Блэка были хоть насколько-то гуманные мотивы для его связи с Повелителем. Страшно представить, что сделает Блэк, заполучив то зеркало…

Скорее всего, просто разочаруется, потому что творение Киро Валериани должно было быть простым куском черного стекла. Сама идея о том, что существует зеркало, созданное колдуном, чтобы вызывать демонов ада, была абсурдом.

— Блэк, — сказал Мэтью. — Думаешь, он выжил?