Кардинал Блэк

В первый день, когда Файрбоу принес лекарство, Берри капризно все выплюнула. На следующий день она поступила так же, и тогда не выдержавший этого Нэш вскочил со своего места, выхватил у доктора бутыль с противоядием и швырнул его в камин. За эту выходку Мэтью готов был собственноручно убить Нэша, но вместо того отправился к Профессору Фэллу и холодно доложил ему о случившемся. Профессор не преминул вызвать Нэша к себе домой, и тот вернулся побледневшим и присмиревшим.

На следующий день Файрбоу воспользовался воронкой, и свежеприготовленное противоядие — по крайней мере, большая его часть — все же попала Берри в горло. Нэш больше не сопротивлялся. В тот день его жена Памела решилась присутствовать при процедуре и, видя, как Файрбоу мучает ее «дочь», зашлась безутешными рыданиями в дальнем углу комнаты. Нэш подошел к ней и попытался утешить ее, но его старания не принесли особых успехов.

По возвращении в больницу после первой более-менее успешной попытки дать Берри лекарство Мэтью решил спросить Файрбоу, не лучше ли будет выделить его пациентке койку в больнице. Он был уверен, что Берри стоит находиться как можно дальше от Нэшей, ведь все время между приемами лекарства они будут стараться убедить ее, что она — их дочь, а ее разум оставался слишком восприимчивым к их уловкам. Файрбоу ответил, что лучше не перемещать Берри из дома, ставшего ей привычным, так как это лишь станет дополнительным стрессом — ведь пока она и сама верит, что является дочерью мэра.

— Почему вы в этом так уверены? — возмутился Мэтью.

— Я лишь основываюсь на опыте, приобретенном в больнице Хайклиффа.

— В лечебнице для умалишенных, — напомнил Мэтью.

— Да, именно об этом я и говорю. Уход за этой девушкой сейчас не слишком отличается от ухода за безумцами. Так что да, если забрать ее из привычных условий, это окажется для нее травмирующим опытом. Можете мне поверить, — исчерпывающе ответил Файрбоу.

Поразмыслив, Мэтью решил положиться на профессиональное мнение доктора — как и на власть Профессора Фэлла над Нэшами. Иного выхода не было.

Каждую ночь Мэтью просыпался от кошмаров и прислушивался к тишине за окном. Он опасался, что чета Нэш, окончательно обезумев от горя, решит попросту убить Берри, лишь бы не дать какому-то чужаку снова отобрать у них дочь. После этого они смогут покончить и с собой, и на этом все будет кончено.

Каждое утро ровно в девять часов Мэтью ждал доктора у двери дома мэра. Это был первый визит из четырех ежедневных: остальные проходили в три часа дня, в шесть и восемь часов вечера. Если б у Мэтью не было опасения, что ночью Памела Нэш может размозжить ему голову кочергой, он остался бы ночевать на коврике в прихожей в этом треклятом доме. Какое-то время он рассматривал это как реальный вариант, но, в конце концов, передумал.

Когда выдавалось свободное время, Мэтью, считая часы до нового визита к Берри, прогуливался по деревне. Несколько раз он встречал Джулиана и бывал сердечно рад его видеть, однако бывший напарник, похоже, не испытывал к нему взаимной приязни. После всего, через что они прошли, Джулиан Девейн решил вновь окружить себя аурой плохого человека, которому Фэлл платит жалованье. Дела Мэтью, самочувствие Берри, колдовское зеркало — ничто из этого его больше не волновало, и он недвусмысленно давал это понять. Теперь его основной сферой интересов вновь сделалась лишь его собственная персона.

Мэтью не винил его за это, но не мог подавить собственную печаль. Джулиан прошел с ним через настоящий ад, чтобы привести сюда Файрбоу и книгу, и он был единственным, кто мог понять его сейчас, но отстранился, оставив Мэтью наедине с его тревогами.

И теперь эти тревоги сосредотачивались на лекарстве Файрбоу.

— Если… я хочу сказать… когда Берри поправится, — начал Мэтью, наконец отважившись задать доктору один из мучивших его вопросов, — как это произойдет? Я имею в виду, в чем это проявится? Это будет постепенно или внезапно?

— Хотел бы я знать, — ответил Файрбоу. — Я всего лишь следую описанной формуле, все это для меня в новинку.

— Ненавижу эту гадость, — буркнула Берри, возвращая пустую чашку доктору. — Отец? Сколько еще я должна ее пить?

— Ах! — Файрбоу улыбнулся ей. — И как долго, по-вашему, вы ее пьете?

— С позавчера, — ответила она. — Да, полагаю, что так. — Ее глаза, все еще напоминавшие темные провалы на напудренном лице, посмотрели мимо Файрбоу на Мэтью. — А вы, что, никогда не разговариваете?

Несмотря на недовольный капризный тон Берри, Мэтью просиял. Это был первый раз, когда она отметила его присутствие в комнате.

— Только когда мне есть что сказать.

— Кто вы?

Нэш встал и подошел к окну.

— Меня зовут Мэтью Корбетт. Я из Нью-Йорка, это в колониях. А как тебя зовут?

— Меня зовут Мэри Линн Григсби, — сказала она, и выражение ее лица вдруг переменилось. В глазах блеснуло смущение, а рот на миг недовольно изогнулся. Казалось, она собиралась издать какой-то звук, но передумала это делать. — Мое имя Мэри Линн Нэш, — исправилась она. — Я Мэри Линн Нэш. Отец? — В ее голосе послышалась мольба.