Кардинал Ришелье

Практически одновременно с решением о ссылке Марии Медичи в Блуа получил отставку и Арман-Жан дю Плесси-Ришелье, семья которого на тот момент владела лишь небольшим имением с полуразвалившимся замком в провинции Пуату.

В результате в конце апреля 1617 года ему пришлось спешно покинуть столицу. Да иного и быть не могло, ведь оставаться при дворе, где всем заправлял герцог де Люинь, было не просто глупо, но и опасно. К тому же поклоняться такому человеку наш герой не мог по определению.

Людовик XIII, прощаясь с Ришелье, сказал:

– Наконец-то мы избавились от вашей тирании.

А потом, чуть смягчив тон, он добавил:

– Я знаю, что вы не давали дурных советов маршалу д’Анкру и что вы меня всегда любили. Поэтому я и принял решение обойтись с вами по-доброму.

Самонадеянный юноша, разумеется, не мог и представить, что худощавый человек с тонкой острой бородкой, стоявший перед ним, впоследствии станет одним из самых знаменитых людей Франции, подлинным хозяином страны, который в мировой истории полностью затмит его своим сиянием.

Но до этого было еще очень и очень далеко.

А пока же будущий всесильный кардинал стоял, покорно склонив голову, и молчал. И тут слово неожиданно взял герцог де Люинь.

– Сир, господин епископ Люсонский часто ссорился с маршалом д’Анкром, – заявил он, обращаясь к королю. – Он много раз просил у королевы-матери разрешения выйти из состава Совета, и все потому, что он не мог сосуществовать с предателем Кончини.

Арман-Жан дю Плесси-Ришелье был крайне удивлен подобными словами де Люиня, но все же решил высказаться:

– Сир, я никогда не одобрял поведение маршала д’Анкра, что же касается мадам матери, то я могу лишь восхвалять ее доброту, и если я и просил у нее отставки, то лишь для того, чтобы избежать подозрений и нападок со стороны маршала д’Анкра. Мой коллега Барбен, кстати, придерживался того же мнения…

– О боже! – перебил его герцог де Люинь. – Господин епископ, не надо сейчас говорить о Барбене, ведь королю это имя неприятно.

Понятно, что в таких обстоятельствах нашему герою не оставалось иного выбора, как разделить изгнание Марии Медичи в Блуа. Для чего? Да для того, чтобы отсидеться там и дождаться лучших времен.

В своих «Мемуарах» Арман-Жан дю Плесси-Ришелье потом написал:

«Я сопровождал королеву на выезде из Парижа, сострадая ее печалям, и не мог принять того, чем ее враги хотели одарить меня. Мне требовалось письменное разрешение короля ехать вместе с государыней, поскольку я опасался, что завистники сочтут меня виновным в пристрастии к ней, и то, что я сделал по собственной воле, будет свидетельствовать против меня. Я хорошо знал, сколь сложно удержаться от порицаний и зависти окружающих, находясь возле королевы, однако надеялся вести себя искренне и простодушно, дабы рассеять злобу, которую вызвал своим поступком».

Надо сказать, заявление это выглядит просто потрясающе, а как «искренне и простодушно» Арман-Жан дю Плесси-Ришелье будет вести себя рядом с Марией Медичи, мы и сами очень скоро увидим.

Глава Совета опальной королевы-матери

Она очень быстро распознала

в этом человеке талант искусного политика,

приблизила его к себе <…> о чем

впоследствии не раз горько пожалела.

Андре КАСТЕЛО

Пока же будущий кардинал де Ришелье безошибочно рассчитал, что ему гораздо выгоднее держаться опальной королевы. Но он не полностью ушел с политической сцены, а отважился возглавить Совет при Марии Медичи в Блуа, а также стать ее хранителем печати и интендантом. Собственно, «отважился» – это не то слово, ибо назначение это было сделано с одобрения двора. По сути, он стал главным посредником между королевой-матерью и королем, и эта роль была весьма выгодна и перспективна, так как любое смягчение напряженности в их отношениях с неизбежностью ставило бы под угрозу положение его главного противника – герцога де Люиня.

Возглавив Совет королевы-матери, Арман-Жан дю Плесси-Ришелье занял ведущее положение при ее маленьком дворе. Историк Андре Кастело называет этот двор «кукольным», но в нем все было как по-настоящему: в него, помимо епископа Люсонского, вошли первый шталмейстер де Брессьё, личный секретарь де Виллезавен, епископ де Безье и некоторые другие менее влиятельные особы.