Кардинал Ришелье

– Поскольку Ваше Величество решило открыть мне доступ в Королевский совет, тем самым оказывая мне огромное доверие, я обещаю приложить всю свою ловкость и умение, вкупе с полномочиями, которые Ваше Величество соблаговолит мне предоставить, для уничтожения гугенотов, усмирения гордыни аристократов и возвеличивания имени короля Франции до тех высот, на которых ему положено находиться.

Отметим также, что на заседаниях нового Совета мудрый кардинал де Ришелье начал действовать осторожно: он не выставлял свою новую роль, напротив, он постарался создать впечатление, что отныне и навсегда всеми делами в королевстве будет управлять только король.

Он умолял Людовика XIII «не слушать никаких жалоб на того или иного министра в частном порядке, но самому встать во главе Совета». Замысел кардинала был прост: отныне все решения Совета должны быть одобрены лично королем, а раз так, то обвинить министров и прежде всего самого кардинала за допущенные ошибки будет просто невозможно.

Кардинал прекрасно понимал, что Людовик XIII, будучи человеком болезненным и слабым, неспособен к самостоятельным поступкам и тем более к изнурительному каждодневному труду, а это значило, что истинным творцом и проводником политической линии будет он – кардинал де Ришелье. Таким образом, он умело взял бразды правления в свои руки, оставив для короля лишь прекрасную иллюзию, что все теперь зависит исключительно от его монаршей воли.

В одном из своих писем к Людовику XIII кардинал заверил короля:

«Если Богу угодно будет продлить мою жизнь еще на полгода или более, то я умру спокойно. Гордость Испании будет сокрушена, гугеноты покорены, между членами королевской фамилии восстановится единодушие, имя же Вашего Величества прославится всюду».

Людовику нравились подобные слова. Со своей же стороны кардинал, изучив до тонкости королевский характер, постоянно выставлял себя лишь преданным исполнителем его монарших предначертаний. Приходя к королю с докладом, он никогда не навязывал своего мнения. По крайней мере, он никогда не делал это открыто. Но зато он всегда излагал обстоятельства дела так, что Людовик XIII невольно «принимал решение», вполне соответствовавшее тому, что было нужно Ришелье. При этом он постоянно льстил королю, лаская его самолюбие. Он постоянно говорил:

– Ваше Величество – вы первый во всем нашем Государственном совете.

Наверное, многие могли бы так сказать королю, но только Ришелье умел делать это настолько деликатно, что Людовику и в голову бы не пришло подумать, что им манипулируют.

Брак сестры короля. Установление отношений с Англией

Его первый важный

дипломатический успех —

брак Генриетты-Марии и принца Уэльского.

Энтони ЛЕВИ

Как видим, в течение 1624 года кардинал де Ришелье практически прибрал к рукам власть в государстве. А его первым важным дипломатическим успехом стал брак сестры Людовика XIII Генриетты и принца Уэльского, будущего короля Англии и Шотландии, известного в истории как Карл I Стюарт. Этим он ознаменовал возрождение серьезной и продуманной внешней политики Франции, практически сошедшей на нет после смерти Генриха IV, которому в свое время первому пришла в голову мысль о необходимости этого брачного союза.

Брачный контракт был подписан 17 ноября 1624 года. По этому поводу Мария Медичи устроила грандиозный прием в своем любимом Люксембургском дворце.

После приема Мария Медичи и Анна Австрийская сопровождали Генриетту и приехавшего за ней герцога Бекингема до Амьена, где красавец англичанин и Анна умудрились остаться наедине и дать повод заговорить об их «романе».

Последствия этой истории, хорошо известной по произведениям Александра Дюма, оказались не самыми благоприятными для французской королевы. Бекингему же запретили появляться во Франции, и это зародило в душе у Анны глубокую антипатию к кардиналу де Ришелье, который был, как она считала, главным виновником всей этой хорошо продуманной провокации.

Об этом мы еще подробно поговорим ниже, а пока отметим, что отношения с Англией были установлены, но это явно не предполагало улучшения отношений с Испанией. В результате кардиналу де Ришелье пришлось тонко лавировать между необходимостью уважать происпанские чувства в окружении ярой католички Марии Медичи и растущей заинтересованностью в союзе с англичанами. При этом Англия и Испания в то время просто ненавидели друг друга, и, несмотря на всю свою изворотливость, кардиналу так и не удалось примирить две эти противоречащие одна другой цели. В результате отношения Франции с Англией в 1625 году стали ухудшаться (тем более что стало ясно, что брак Генриетты и Карла, что называется, не сложился).