Кардинал Ришелье

28 ноября наступило резкое ухудшение. Врачи ставят еще один диагноз — гнойный плеврит. Кровопускание не дало результата, лишь до предела ослабило больного. Кардинал временами теряет сознание, но, придя в себя, пытается еще работать. В эти дни рядом с ним неотлучно находится герцогиня д'Эгийон.

2 декабря умирающего навещает Людовик XIII. «Вот мы и прощаемся, — слабым голосом говорит Ришелье. — Покидая Ваше Величество, я утешаю себя тем, что оставляю Ваше королевство на высшей ступени славы и небывалого влияния, в то время как все Ваши враги повержены и унижены. Единственно, о чем я осмеливаюсь просить Ваше Величество за мои труды и мою службу, это продолжать удостаивать Вашим покровительством и Вашим благоволением моих племянников и родных. Я дам им свое благословение лишь при условии, что они никогда не нарушат своей верности и послушания и будут преданы Вам до конца».

Затем Ришелье рекомендует оставить на их постах Шавиньи и Нуайе, а своим единственным преемником называет кардинала Мазарини. «У Вашего Величества есть кардинал Мазарини, я верю в его способности на службе королю», — говорит министр. Пожалуй, это все, что он хотел сказать королю на прощание.

Людовик XIII обещает выполнить все просьбы умирающего и покидает его. Проходя по галерее Пале-Кардиналь, который совсем скоро перейдет в его собственность, король, с интересом разглядывает украшающие ее картины. Остановившись у одной из них, изображающей вакханалию, он не сдерживает улыбки.

Оставшись с докторами, Ришелье просит сказать, сколько ему еще осталось. Врачи отвечают уклончиво, и лишь один из них — месье Шико — осмеливается сказать: «Монсеньор, думаю, что в течение 24 часов Вы либо умрете, либо встанете на ноги». «Хорошо сказано», — тихо произнес Ришелье и сосредоточился на чем-то своем.

На следующий день король наносит еще один, последний, визит Ришелье. В течение часа они беседуют с глазу на глаз. Людовик XIII вышел из комнаты умирающего, чем-то очень взволнованный. Правда, кое-кто из свидетелей утверждал, что король был в веселом расположении духа.

У постели кардинала собираются священники, один из которых причащает его. В ответ на традиционное в таких случаях обращение простить врагам своим Ришелье говорит: «У меня не было других врагов, кроме врагов государства». Присутствующие удивлены четкими, ясными ответами умирающего. Когда с формальностями было покончено, Ришелье сказал с полным спокойствием и уверенностью в своей правоте: «Очень скоро я предстану перед моим Судией. От всею сердца попрошу его судить меня по той мерке — имел ли я иные намерения, кроме блага церкви и государства».

Ранним утром 4 декабря Ришелье принимает последних посетителей — посланцев Анны Австрийской и Гастона Орлеанского, заверяющих кардинала в своих самых лучших чувствах. Появившаяся вслед за ними герцогиня д'Эгийон со слезами на глазах торопливо стала рассказывать, что накануне одной монахине-кармелитке было видение, что Его Высокопреосвященство будет спасен рукой Всевышнего. «Полноте, полноте, племянница, все это смешно, надобно верить только Евангелию».

Некоторое время они проводят вдвоем. Где-то около полудня Ришелье просит племянницу оставить его одного. «Помните, — говорит он ей на прощание, — что я любил Вас больше всех на свете. Будет нехорошо, если я умру у Вас на глазах…»

Место д'Эгийон занимает отец Леон, дающий умирающему последнее отпущение грехов. «Предаюсь, Господи, в руки твои», — шепчет Ришелье, вздрагивает и затихает. Отец Леон подносит к ею рту зажженною свечу, но пламя остается неподвижным. Кардинал мертв.

В тот же день король вызвал к себе Мазарини и объявил, что назначает его главой Королевского совета. Ближайшие соратники Ришелье — Шавиньи и Нуайе — оставлены на постах государственных секретарей. Губернаторам провинций и парламентам было отправлено уведомление, в котором говорилось: «Богу угодно было призвать к себе кардинала де Ришелье. Я принял решение сохранять и поддерживать все установления его министерства, продолжать все проекты, выработанные при его участии, как во внешних, так и во внутренних делах, не внося в них никаких изменений. Я сохранил в моем Совете тех же людей, которые мне там уже служили, и призвал к себе на службу кардинала Мазарини, в способностях и верности которого я имел возможность убедиться…»

История дает множество примеров крутых изменений, происходивших после смерти правителей, слишком долго державшихся у власти. Ришелье продолжал править и из своей могилы, устроенной в соответствии с его пожеланием в церкви Парижского университета. Не было ли это лучшим признанием правильности избранного им для Франции пути? Ответ на этот вопрос принадлежал истории.

Заключение