Кардинал Ришелье

Карл IV попытался было выразить протест Ришелье против бесцеремонного нарушения своих суверенных прав, однако после того, как ему предъявили документальные доказательства его причастности к заговору герцогини де Шеврёз, возмущение герцога сменилось весьма неуклюжими оправданиями.

Внутренние дела на время отвлекли внимание Ришелье от Лотарингии, чем поспешил воспользоваться Карл IV. Он все более определенно ориентировал свою внешнюю политику на Империю: без боя отдал имперским войскам два города, входивших в Мецское епископство, — Вик и Мойенвик, хотя по соглашению с Францией обязан был обеспечить их безопасность. Герцог совершал одну ошибку за другой. Последней каплей, переполнившей чашу терпения Людовика XIII и Ришелье, было предоставление Карлом IV политического убежища Гастону Орлеанскому. В Париже это восприняли как антифранцузскую демонстрацию, на которую надлежало дать немедленный ответ.

* * *

Шел 1631 год. Ришелье считал, что настало время покончить с пассивностью Франции на ее восточных границах. И герцог Лотарингский, и западногерманские князья, и, что не менее важно, король шведский должны воочию убедиться в решимости Франции отстаивать свои интересы в Германии. Кто знает, может быть, именно тогда, осенью 1631 года, Ришелье принял решение о присоединении к Франции Лотарингии, а затем и Эльзаса. В его бумагах нет прямых указаний на этот счет, но все последующие действия французской дипломатии, а затем и военные усилия Франции будут направлены на расширение своих восточных границ.

Успехи Густава Адольфа в Германии, как уже говорилось, не на шутку встревожили католических князей, обратившихся в поисках защиты от «северного Атиллы» к «христианнейшему» королю Людовику XIII. Новая ситуация, сложившаяся в Германии в результате вмешательства Швеции в войну, побудила искать сближения с Францией и герцога Лотарингского, у которого были все основания больше других опасаться за свой трон, тем более что в районе Вердена сосредоточилась армия Людовика XIII.

Карл IV поспешил на поклон к королю Франции. Их встреча состоялась 23 октября 1631 г. Людовик XIII принял герцога весьма прохладно, всем своим видом показывая, что не верит ни единому его слову. Сконфуженный лотарингец ни с чем возвращается в Нанси, а Людовик XIII тем временем освобождает захваченные имперцами города Вик и Мойенвик. Оттуда до столицы Лотарингии — всего один день марша… Карл IV вновь появился в Вердене с… рождественскими поздравлениями Его Величеству Людовику XIII. На этот раз герцог безоговорочно принял все требования короля и 6 января 1632 г. подписал с Людовиком XIII договор, по которому обязался поддерживать с Францией дружественные отношения. Карл IV обещал Людовику XIII в самые короткие сроки выслать из Лотарингии всех враждебно настроенных к королю Франции и его первому министру. Совершенно очевидно, что речь идет прежде всего о герцоге Орлеанском, прочно обосновавшемся в Нанси, а также о его окружении. В доказательство своей полной лояльности Карл IV согласился передать Людовику XIII на три года крепость Марсаль. Правда, и в этот раз герцог остался верен себе: за три дня до подписания договора с Людовиком XIII устроил тайное бракосочетание овдовевшего к тому времени Гастона Орлеанского со своей родственницей Маргаритой де Водемон. Разумеется, Карлу IV прекрасно было известно, что ни один член королевской семьи, и уж тем более дофин, не мог вступить в брак без согласия короля. На что рассчитывал двуличный герцог? Скорее всего, на то, что однажды Гастон станет королем Франции со всеми вытекающими для него, Карла, и его герцогства последствиями… Знал бы герцог, чем обернутся для него в самом недалеком будущем его коварные расчеты, — возможно, не спешил бы вступать в тайное родство с королем Франции. Безусловно, этот по меньшей мере легкомысленный поступок Карла IV ускорил аннексию Лотарингии Францией.

Поведение Карла IV в значительной степени объяснялось тем обстоятельством, что в конце 1631 года в Мадриде созрел очередной антифранцузский план, предполагавший испанское вторжение во Францию, согласованное по времени с мятежом, который должен был поднять губернатор Лангедока герцог де Монморанси. В то время как Испания готовила вторжение в Шампань и Бургундию, герцог Лотарингский на деньги, полученные из Мадрида, в срочном порядке набирал дополнительную армию, которая должна была поддержать действия дона Гонсальво де Корду из захваченного испанцами Пфальца. Что касается Гастона, то он намеревался выступить совместно с Карлом IV во главе собственной армии, на комплектование которой Филипп IV выделил 100 тысяч экю. Покинув Нанси, Гастон обосновался в Лонгви — в непосредственной близости от границы с испанскими Нидерландами и Люксембургом. Там он и приступил к формированию армии, отдавая, правда, предпочтение шумным кутежам, на которые уходила немалая толика испанского золота.