Кардинал Ришелье

Слишком длительное пребывание в Люсоне не входило в планы Ришелье. Сколь активной ни была его многообразная деятельность как епископа Пуату, она явно не удовлетворяла его честолюбия. Все более настойчиво он ищет выхода на горизонты общегосударственной деятельности.

Первая такая возможность, как ему показалось, появилась в начале 1610 года, когда Генрих IV объявил о предстоящем созыве в Париже генеральной ассамблеи французского духовенства. Цель короля — укрепить связи с первым и самым влиятельным сословием своей страны. Ассамблея духовенства должна была обсудить вопрос об утверждении постановлений Тридентского церковного собора, что было обещано Генрихом IV папе римскому еще в 1593 году в обмен на поддержку его притязаний на трон. Кроме того, ассамблея должна была урегулировать проблему возвращения католической церкви имущества, конфискованного полвека назад протестантами Беарна.

Узнав о предстоящем важном событии, епископ Люсонский немедленно начинает действовать в пользу своего избрания делегатом ассамблеи от бордоского архиепископства, куда входила его епархия. Ришелье пишет заискивающие письма архиепископу Бордо кардиналу де Сурди. Он руководил выборами делегатов от архиепископства, и от его расположения многое зависело. Незадолго до назначения выборов Ришелье посылает в Бордо своего викария аббата Бутилье де Ла Кошера, который разворачивает энергичную деятельность в пользу епископа Люсонского.

Увы, старания Ришелье и его эмиссара оказались тщетными. Сурди явно не благоволил к чрезмерно честолюбивому молодому епископу. Он считал претензии Ришелье по меньшей мере преждевременными. Провинциальная ассамблея духовенства избрала своими делегатами самого архиепископа, епископа д'Ора и коадъютора де Кондома.

Самолюбию Ришелье был нанесен удар. Он впал в меланхолию и, покинув свою резиденцию, уединился в приорстве Куссей, где предавался мрачным размышлениям. Тяжелое душевное состояние немедленно сказалось на его здоровье. Через некоторое время Ришелье взял себя в руки. Случай упущен, но он не может быть последним. Необходимо извлечь уроки из первого поражения и постараться избежать последующих. Епископ вновь во всеоружии и готов к новым испытаниям.

Он возобновляет активную жизнь, расширяя круг знакомств среди местной знати. Именно в это время в жизнь Ришелье войдет и останется в ней навсегда отец Жозеф, которого современники назовут «серым преосвященством», alter ego кардинала Ришелье. Он сыграл столь важную роль в жизни Ришелье, что заслуживает нашего особого внимания.

* * *

Мирское имя отца Жозефа — Франсуа Леклерк дю Трамбле. Он родился в 1577 году в семье знатного анжуйского дворянина Жана Леклерка дю Трамбле, канцлера герцога Алансонского, и Марии де Лафайет. Как старший из трех детей Франсуа должен был наследовать баронство Мафлиер, принадлежавшее его бабушке Клод де Лафайет. С раннего детства мальчик обнаружил редкие, если не уникальные, способности. В четыре года Франсуа уже знал латынь, а чуть позже быстро овладел древнегреческим. В восемь лет ему было доверено произнести надгробную молитву над телом знаменитого Ронсара, друга их семьи, продолжавшуюся на латыни более часа. Мальчик столь ярко живописал Страсти Христовы, что по окончании молитвы сам разразился слезами, произведя сильное впечатление на присутствующих.

Конечно же, он должен был пойти по духовной стезе. В восемь лет его отдали в один из лучших парижских коллежей, где он сразу же стал первым учеником. Его сотоварищем в эти годы был Пьер де Берюль, будущий кардинал.

По окончании коллежа Франсуа в течение года прошел полный курс в академии Плювинеля, а затем отправился в путешествие по Италии и Германии. Вернувшись в Париж, барон де Мафлиер был приближен ко двору, где на него обращает внимание любовница Генриха IV Габриэль д'Эстре. называвшая молодого человека не иначе как «Цицерон Франции и своего времени». Фаворитка представляет его королю.

В течение года барон де Мафлиер находится при дворе, а в 1597 году отправляется с дипломатической миссией в Лондон. По возвращении во Францию он объявляет родным и знакомым о своем решении оставить мир и постричься в монахи. Более всего поразил выбор, на котором остановился преуспевающий молодой человек, — орден капуцинов, самый строгий из всех монашеских конгрегации.

Само название ордена произошло от насмешливого прозвища, относившегося к остроконечному капюшону, который носили монахи. Отделившись от францисканцев, орден капуцинов провозгласил верность заветам Св. Франциска (крайняя строгость образа жизни, благотворительность среди нищих, убогих, больных и т. д.). В 1529 году папа Климент VII утвердил устав ордена, вводивший суровую дисциплину: еженощные коллективные молитвы, двухчасовые индивидуальные молитвы днем; за пределами монастыря у капуцина не должно быть ни минуты отдыха — только проповеди, молитвы, постоянная забота о спасении заблудших душ, помощь бедным и всем страждущим, настойчивая пропаганда устоев католической веры.