Кардиограмма любви

Опусти рыбку в темный омут, она вильнет хвостом и уйдет прочь от любопытного взгляда. Так и Людмила Анатольевна погружается в глубину рассуждений о новом проекте и способах его реализации. На пять минут Сергей получает передышку от водопада соблазнения. На пять минут он может отключить уши и насладиться вкусом окрошки.

— Таким образом, мы рассчитываем захватить ещё два процента на рынке, и это вовсе на заоблачные мечты, — заканчивает женщина.

Неужели пять минут так быстро проходят? Эх, на дне ещё остаются кусочки… Что же, придется допивать сок и делать вид сильно занятого мужчины. Сергей поворачивает голову и находит взглядом официанта. Тот тут же материализуется рядом и протягивает счет. Сергея всегда обслуживает один и тот же официант. Сергей всегда оставляет «на чай» одну и ту же сумму. Всё как всегда, вот только вместо Татьяны теперь сидит Людмила Анатольевна.

— Хорошо, Людмила Анатольевна. Я рад, что ваш отдел смог устроить мозговой штурм и уйти от тематики войны в более мирное русло. Надеюсь, что в конце квартала ваши усилия скажутся на росте продаж.

— Не сомневайтесь, продажи скакнут, как жеребец на молодую кобылку. Ой, извините… — Людмила Анатольевна смущенно хихикает.

— Да, не совсем подходящее сравнение, — Сергей не будет утешать и делать вид, что эта мелкая пошлость так мила. Сергей должен быть руководителем. — Если у отдела рекламы будут похожие аналогии и в акциях, то он вполне может оказаться на месте кобылки. Людмила Анатольевна, извините, но вынужден попрощаться. До встречи, мне ещё нужно поговорить с Леонидом Михайловичем.

Сергей кивает на дальний столик, где заместитель сосредоточенно водит пальцем по планшету, а рядом остывает томатный суп. Людмила кивает и продолжает поедать свое тирамису. Стул мягко отходит в сторону. Сергей делает несколько шагов, прежде чем слышит предсказуемую фразу, сказанную тихо, но так, чтобы он услышал:

— А я бы не отказалась побыть на месте кобылки…

Леонид Михайлович из той породы людей, которые и на пенсии будут работать до тех пор, пока не упадут. Подтянутый, невысокий, юркий. На вид никак не дашь больше пятидесяти, хотя седые виски он упорно отказывается закрашивать. Вот усы подкрашивает, это точно, иначе ничем нельзя объяснить их густую черноту.

— Здравствуйте, Леонид Михайлович, — здоровается Сергей.

При посторонних только официоз — не стоит плодить слухи о панибратстве. Это за дверьми офиса он для заместителя Сережка, а тот просто Михалыч. На людях же только по имени-отчеству. Люди не должны догадываться, что Михалыч был Сережке вместо отца, когда дорожная авария унесла жизни двух молодых людей в расцвете лет. Тогда авария забрала родителей, сейчас пытается забрать Татьяну…

— Здравствуйте, Сергей Павлович. Вы на обед? — Леонид Михайлович тоже поддерживает договоренность по поводу официоза.

Сергей отодвигает кресло, обитое коричневым плюшем, и утопает в мягкости сидения. Спинка подстраивается под поясницу посетителя.

— Да я уже пообедал. Недалеко от вас были. С Людмилой Анатольевной, — Сергей кивает на свое прежнее место, где женщина тут же прячет косметичку с зеркальцем.

— И как дела у «зазывал»? Работают на процветание буржуазии? — Леонид Михайлович тоже замечает косметичку и чуть приподнимает уголки губ.

Женщина встает из-за стола и выходит. На пороге она всё-таки бросает томный взгляд ярко-голубых глаз на своего руководителя. Сергей знает этот прием соблазнения, поэтому наблюдает за реакцией Леонида Михайловича. Заместитель поднимает руку в знак приветствия, женщина кивает и проходит к лифтам. Не заместителю предназначался этот взгляд, но Людмила умеет держать себя в руках.

— Сами видите — трудятся, не покладая рук, не щадя живота своего. Обещали к концу квартала скачок продаж, — хмыкает Сергей.

— Это хорошо. А как там Татьяна?

Карие глаза испытующе смотрят на Сергея — не вздрогнет ли? Не расслабится? Сможет ли совладать с собой?

Сергей лишь грустно улыбается в ответ. Он кладет сцепленные в замок пальцы на черную столешницу.

— У Татьяны пока стабильность. После кризиса всё выровнялось. Каждый день у неё бываю, лежит и молчит. Ожоги потихоньку заживают, раны затягиваются.

— Знаете, Сергей Павлович… — Леонид Михайлович оглядывается по сторонам.

Ближайшие люди сидят не меньше, чем в пяти метрах, справа огромное панорамное стекло, в которое видны крыши московских домов. Мелкие кубики «Лего». Люди с такой высоты кажутся маленькими точками, какие порой мелькают в глазах, когда очень резко поднимаешься со стула.

— Знаешь, Сережка, — заместитель подается вперед и шепчет, — а ведь Татьяна мне пару раз снилась. Будто я оказывался в вашей гостиной на даче и сидел в кресле у камина. А она сидела рядом и расспрашивала о тебе. Я всё правдиво отвечал, всё как на духу выкладывал. И это… Она не выглядела понурой и унылой, она была всё той же озорной Танюшкой-поскакушкой. Вроде как она и не собирается сдаваться и тебе не разрешает вешать нос.

— Это ты меня сейчас так поддерживаешь, Михалыч? — тоже шепотом отвечает Сергей. — Спасибо, конечно, но…