Кардиограмма любви

— Вы вполне можете отдать мне долг, Сергей Павлович…

— Да? И как же? Выписать годовую премию?

— Нет, ну что вы сразу переводите в деньги. Пригласите меня в хороший ресторан, накормите так, чтобы язык проглотила, и мы квиты.

Сергей не видел, как Андрюша в этот момент отвернулся от сидящей на кровати девушки. Сергей в этот момент думал. С одной стороны — ему сейчас не до ресторанов. С другой стороны — он обязан Светлане, возможно, жизнью. А он всегда отдает свои долги.

— Хорошо. Если вы согласны взять долг натурой, то в понедельник в «Белом кролике» накормлю вас от пуза. Водитель заедет за вами в семь.

— Отлично. Я буду ждать вас, — ответила Татьяна и смахнула слезинку рукой. Андрюша обнял девушку, и та разрыдалась на его плече.

Ничего этого Сергей не видел. Он был мрачнее тучи, когда ехал домой. Максим попытался пару раз пошутить, но натыкался на сдвинутые брови и отступал. Машина стелилась по дороге, в летнее время свободной от других автомобилей. Асфальт плавился, и призрачная дымка чуть пританцовывала впереди.

Сергей в тот момент думал — почему он увидел в Татьяне Светлану? Может быть, потрясение от её ранения было столь велико, что заставило родиться этот образ? Или…

Нет! Не может быть никакого «или». Он любит Татьяну. Несмотря ни на что он всегда будет с ней. Ведь это его Танюшка, его жена, его опора и поддержка. Да, он сам себе не хотел признаваться, но как бы то ни было, без неё дела шли из рук вон плохо. То Дарья, то Людмила, а теперь ещё и Макс…

Словно его кто проклял.

В воскресенье он узнал, что Макс во всем признался. Рассказал, что он завидовал Сергею и под влиянием алкоголя захотел ему отомстить. Он написал признание субботним вечером, а в воскресенье вечером уже изменил свое решение. «Пошел в отказ» — по терминологии заключенных. Испуганный парень истошно вопил, что его подставили, что это не он стрелял, а Наталья, главный бухгалтер. Но… свидетельские показания и его чистосердечное признание заставляли полицейских лишь скептически хмыкать.

И теперь, в понедельник, Сергей собирается на работу с очень большим неудовольствием. Это происшествие, а также ряд других нагружают его тяжелыми камнями ответственности. А ведь перегруженному верблюду достаточно одной соломинки, чтобы его спина сломалась. И что это будет за соломинка? Когда она упадет?

Звонок застает в дверях. На табло незнакомый номер. Но Сергею за последние сутки так часто набирали с незнакомых номеров, что он отвечает уже не глядя:

— Курихин слушает.

— Сергей Павлович? Здравствуйте! — говорит незнакомый молодой голос.

— Здравствуйте, с кем я говорю? — Сергей видит свое хмурое отражение в зеркале прихожей.

— Это Жека! Ой, то есть Евгений Смирнов, менеджер по продажам. Я работаю этажом ниже. Сергей Павлович, Макс не стрелял из лука!

Хмурое выражение в зеркале меняется на удивленное.

— Поподробнее, — командует Сергей.

— Подробнее я смогу только при встрече. Извините, но по телефону я не могу ответить.

Удивленное выражение снова сменяется хмурым.

— Я надеюсь, что у вас есть веские доказательства, а то своими «я видел» и «я слышал» вы лишь отнимете мое время.

— Да, Сергей Павлович. Доказательства очень веские. Макс не виноват. Мы с ним не первый год работаем, и он за это время даже муху убить не мог. А уж тем более…

— Евгений, через полчаса я буду на месте. Зайдете ко мне в кабинет и предоставите ваши доказательства.

— Окей, надеюсь за это мне будет некоторая благода…

Сергей выключает телефон. Путь на улицу занимает меньше половины минуты. Уже в машине он резко бросает Максиму:

— В офис! И побыстрее!

Глава 20

Вам знакомо то ощущение, когда опаздываешь на работу, а электричка перед носом закрывает двери? Или по закону подлости образуется многокилометровая пробка из-за каких-нибудь двух идиотов, которые попали в аварию? Или автобус, похожий на разрисованного бегемота, отъезжает от остановки, а вы только к ней подбегаете?

Помните то ощущение, которое вы при этом испытывали? Досаду. Досаду и злость на себя, на водителя, на правительство, на неудобные джинсы. И весь день после этого проходит под небольшим чувством вины. Вроде бы и сделан телефонный звонок начальству, но неловкость остается. И время от времени возникает в памяти тот момент, когда закрывались двери… иликогда стояли в пробке… или смотрели вслед уходящему автобусу.

Такое же чувство досады испытывает и Сергей, когда мимо него проводят избитого и окровавленного Евгения Смирнова, а молодой человек кричит, что на одном месте он вертел весь концерн, и что он так просто это не оставит.

Люди у подножия башни «Федерации» останавливаются и прижимаются к стенам, когда два охранника ведут Евгения к карете «Скорой помощи». Лоб молодого человека рассечен, рубашка залита кровью.

— Что случилось? — Сергей останавливает девушку-секретаря с нижнего этажа.

— Жеку избили. Он пошел в туалет, а потом оттуда раздался грохот и крики. Когда мужчины открыли дверь, то нашли его возле разбитого писсуара. Вроде как поскользнулся и упал, но Жека кричит, что на него напали.