Кардиограмма страсти

Да, но я надрывал задницу. – Он повернулся к ней лицом. – Знаете ли вы, что у меня три года не было отпуска, почти четыре? Я пропустил столько семейных праздников из-за всевозможных кризисов на работе! – В его темных глазах сверкал гнев, и она знала, что это был гнев на самого себя.

– Это нехорошо, Мигель. – Она покачала головой. – Никто не должен жертвовать собой вот так. Вы тоже заслуживаете права жить своей жизнью.

– В самом деле? – Он отвернулся от нее и снова выругался. – Я не уверен, что я вообще чего-либо заслуживаю.

– Это неправда. Вы вложили в эту клинику свое сердце и свою кровь.

– Вы хотите сказать, кровь моего брата.

– О чем вы говорите? – не поняла Вики.

– Не обращайте внимания. Я просто должен отказаться от работы в университете и продолжать, как прежде.

– Вы не можете так говорить, – сказала она. – Я видела вас в травматологии с Карлосом и видела, как вы работали, когда он был ранен. Вы выложились на все сто, не так ли?

– Нет. – Он помотал головой, но она знала, что это правда.

– Да, это было так. Я была рядом с вами достаточно, чтобы понять, чего стоит врач, когда эта работа – его призвание, когда он знает, что делает, когда работает с душой. Это ваше, Мигель. Я вижу это. Я видела вас.

– Это был единственный случай.

– Но он изменил вас, не так ли?

– Нет. Он только подчеркнул все мои поражения.

– Как вы можете так говорить? Если бы не вы, Карлос был бы мертв.

– Это не имеет значения.

– Это имеет значение. Его семья, черт побери, уверена, что имеет.

Она приблизилась к нему, вторгаясь в его личное пространство. Она хотела облегчить его боль. Она осторожно положила ладонь ему на руку и сжала ее. Его мускулы напряглись и задрожали, но она не отпустила руку.

– Скажите мне, что вас мучает.

– Мне нечего сказать.

– Это возмутительная ложь. Скажите мне. – Взгляд, который встретился с ее глазами, был лишен жизни, страсти, которая, она знала, живет в нем. Она почувствовала ее, когда касалась его. – Я никуда не уйду, пока вы не поговорите со мной.

– Вики, это не ваше дело. Это – история, моя история, и…

– Это гложет вас, – прошептала она. Никогда в жизни она не ругала мужчину, но сейчас была готова сделать это, если он не начнет говорить. Она почувствовала уверенность в том, что права, положила руки ему на плечи и придвинулась ближе. Его тело было жестким, оно сопротивлялось. Мигель схватил ее за запястья, намереваясь оттолкнуть ее руки, но все-таки этого не сделал. Что-то в том, как она двигалась, как пахла, ощущение того, что она стоит так близко, остановило его. Затем он посмотрел ей в глаза – и сдался.

– Вики. – Его голос был хриплым шепотом. – Вики.

– Все в порядке, Мигель. Все в порядке. Я здесь ради вас.

Он не знал, будет ли когда-нибудь все в порядке, но сейчас ему не было до этого дела. Вместо того чтобы оттолкнуть ее, он крепко прижал ее к себе. Чувства, которые он держал внутри, вырвались наружу. Сейчас он не хотел говорить.

Он откинулся назад, обхватил обеими руками лицо Вики и поцеловал ее. Жестко, голодно и страстно он хотел ее. Она ответила ему, не колеблясь, и открыла губы навстречу его языку. Ее шелковый язык касался его языка, и он вложил в поцелуй всю боль, все эмоции из своего прошлого. Ее руки крепко обнимали его за шею, он прижал одну руку к ее спине и позволил другой спуститься ниже, к чудесной попке, которую он оценил в первый же день. Он обхватил ее изогнувшееся тело и крепко прижал ее к себе, трепещущую и нежную. Он каким-то образом умудрялся двигаться, так что она оказалась прижатой к стене. Стон чистого вожделения вырвался из его груди. Если он не сможет контролировать себя сейчас, он может совершить то, о чем, скорей всего, пожалеет.

Отодвинувшись назад, он дал ей немного свободы, но не отпустил ее. Она была прекрасна, и он был идиотом, что не видел этого. Он хотел ее. Но не принадлежал ее жизни, как она не принадлежала его. Им обоим необходимо было прекратить этот маленький флирт или пройти до конца и все-таки покончить с этим. Когда он посмотрел на ее пылающие щеки и нежные глаза, рубиновые губы, он усомнился в том, что любовь на одну ночь будет для него достаточным итогом. Если он прыгнет в эту воду, он, несомненно, утонет.

– Теперь можете говорить? – спросила она и погладила его щеки обеими руками. – Я не собираюсь лезть в вашу жизнь, но что-то гнетет вас, и, может быть, надо поговорить об этом. Это иногда помогает.

Отодвинувшись еще немного, он обдумывал ее слова.

– Ничто не может этому помочь.

На самом деле он никогда не пытался, боль была слишком глубока, и он не мог обманывать себя и пытаться облегчить ее. Она была частью его самого.

– Расскажите мне.

Она взяла его за руку, вывела из кабинета и заперла дверь. Она сделала кофе, вытащила пакетик крекеров и банку арахисового масла из шкафчика. Когда все было готово, они сели за стол в приемной.

– Вы в самом деле не знаете, во что ввязываетесь, – сказал он, пытаясь пролить свет на ситуацию, но также осознавая мудрость ее слов. Кто знает? Может быть, что-то может ему помочь. Если кто-то способен это совершить, он знал, что это была Вики.