Каре для саксофона

Через минуту Гордон проиграл и вышел из зала. Джастин же упал на стул, слегка откинул голову назад и тяжело вздохнул.

— Игра — это не только сахар побед, но и соль огорчений, — повторила Ева фразу, сказанную Джастином, когда Михаэль оказался на пятой строчке.

Американец, соглашаясь, развёл руками, не понимая иронии, но Юлька это стерпеть не смогла.

— Злая! «Когда я проигрываю партию, я чувствую себя королём, который подаёт нищему», — бросила подруга цитату.

— «Или умейте побеждать, или умейте дружить с победителем», — быстро парировала Ева.

— Девочки, не ссорьтесь! Играть — это производить опыты со случаем, — мягко сказал Аркадий Борисович, прекращая дуэль двух неожиданных соперниц.

Юлька махнула рукой, объясняя себе, что подруга не в духе или настраивается на выступление, и лучше её не задевать. Тем более игра продолжалась, и теперь всем хотелось, чтобы победил Михаэль.

Его Величество Покер властвовал в Казино!

С Тронтоном мы остались вдвоём, он сразу пошёл в атаку. Его состояние мне было понятно. Три минуты назад он находился на грани полного краха: взрыв адреналина в крови, повышенный тонус. Сейчас ему «море по колено». Из информации моих друзей по членам синдиката, я знал, что Лесли Тронтон — обычный бухгалтер одного из коммерческих предприятий в Англии. По роду своей службы он вряд ли переживал подобные стрессы, а значит, организм не готов к таким перегрузкам. Добавить к этому возраст за пятьдесят, и можно предположить, что через пятнадцать минут он свалится в депрессию. Что ж, подождём и поиграем аккуратно. В размышлениях, став обладателем не плохой карты, я на тёрне сделал небольшой рейз, англичанин сбросил карты. «Ну, вот и началось», — увидев на его лбу капельки пота, подумал я: «Теперь нужно усиливать прессинг».

Выход карт в покере — это вероятность, которая при бесконечном множестве событий будет рассматриваться как некое равенство всех возможных вариантов, но за столом даже за весь турнир их количество мизерно. Господа «Случай» и «Интуиция» вершат судьбы игроков за столом, особенно, когда игра идёт в режиме «Heads up». Пятьдесят две карты в колоде и только семь открываются для тебя в раунде, всё остальное недоступно и возможно, хотя и оппонент всего лишь один, а значит и многообразие возможных вариантов против тебя минимум.

Дождавшись карманной пары в две девятки и находясь на малом блайнде, я вступил в игру, Тронтон тремя фишками определил рейз в триста тысяч, я коллировал ставку. Туз, девятка и шестёрка «offsuit» со стороны не вносила особой интриги, однако последовала ставка Лесли в пятьсот тысяч, я продолжил игру без рейза. На тёрне открылся король, в ответ на мой быстрый «чек» Тронтон пошёл Ва-банк. Я начал считать варианты, мне нужна была только победа и, если я проигрывал этот раунд, то добиться её было практически не возможно. «Лесли, сколько заплатит тебе хозяин?», — размышлял я: «Наверное, копейки, а остальное будет питать преступную сеть, поставляющую на конвейер разврата и извращений молодых глупых девчонок. Сколько их потеряет человеческий облик или погибнет, принося нескончаемое горе родным и близким. Нет, нужна только победа», — и я вернулся к картам.

Накладывая практику предыдущей игры с англичанином на его психическое состояние в данный момент, я понял, что он способен играть только по карте, на блеф у него сил уже нет. Тогда что мы имеем? Небольшой рейз на префлопе, вряд ли он ограничился им, имея на руках пару тузов. Ставка на флопе — скорее всего, у него на руках туз. Ва-банк на короле, возможно, вторая карта — король, под стрит-дро сейчас мало кто бы рискнул пойти «All in». Принимая, что у Лесли на руках нет «рocket pair», его максимум — две пары и, возможно, два туза и два короля, выигрышные ауты на ривере только туз или король, их в колоде осталось всего четыре карты, у меня остальные сорок две. Шанс один к десяти, очень хороший шанс, и я коллировал ставку. Мы вскрылись. Туз — король англичанина подтвердили мои рассуждения, но когда Тронтон увидел две мои девятки, облокотился на локти и закрыл лицо ладонями. Крупье сделал паузу, понимая драматизм ситуации. Напряжение возросло до предела, я ощущал учащенно бьющееся сердце где-то в горле. Ривер превзошел все математические ожидания, самым маловероятным аутом на стол упала карта, на которой в два ряда было восемь красных квадратиков и один между ними — четвёртая девятка. «Каре», — гулом прошла по залу волна. Я не видел реакции Тронтона и того, что происходило вокруг, мои глаза следили за тем, как дилер на столе выкладывал к тузу четыре девятки и, наконец, объявил: «Four of a kind»[29].

«Чем пахнет Слава? Конечно, новенькими евро!»

Когда до публики дошло, что драматичная и тяжёлая игра закончилась, зал взорвался бурными овациями. Михаэль, который внутренне настраивал себя на победу, оказался совсем не готов к столь внезапному всеобщему обожанию аудитории зала. К нему бросились три десятка ярых любителей покера, а теперь и его самого. А потом началось…