Карелия

Я все дни просыпаюсь мокрая, и если после сна с Надеждой или Дианой, я просто мокрая и какая-то лёгкая и счастливая. То после снов с Натальей, которая просто неистощима на выдумки, мне тоже хорошо, вернее не просто хорошо, а ОЧЕНЬ и восхитительно сладко, и я вся мокрая, но я ещё и вымотана, словно всю ночь делала какую-то тяжёлую работу. И честно сказать, я бы совсем не прочь поносить такие платья и другую одежду, как у неё… Сосед мне на эти сны сказал, как и раньше, что у меня просто заканчивается половое созревание и я уже созрела для жизни с мужчиной и он это понимает, хотя представить себе, что он будет во мне делать, когда я буду с мужчиной он не в состоянии. И он очень постарается, чтобы его не вырвало, как тогда, когда я с мальчиком целовалась, но гарантировать это не в состоянии… На что я ответила, что в ближайшие годы никаких мужчин я в своей жизни не планирую и что мне одного старого развратника в голове на две жизни хватит. Но, как оказалось, шутить с гормонами очень сложно, и как говорит Сосед, задавить, конечно, можно и не такое, но вот потом со здоровьем проблемы нельзя исключить. И что в принципе, такие сны и ласки, когда мне становится хорошо, это вариант гормональной и сексуальной разрядки, чтобы на гормональной волне не кинуться вдруг на первого попавшегося парня. И на мои попытки возмущённо протестовать, он просто напомнил, а смогла бы я себе раньше представить свои ощущения и поведение в отношении еды и всего, что с ней связано? Вот и получается, что если вдруг волной накроет, то могу втрескаться и буду как Мишка, такой же дурой ходить… Ужас!..

А в субботу неожиданно прибежал посыльный по штабу и срочно меня позвал к аппарату ВЧ-связи. Едва взяла трубку, мне сразу не понравился голос Александра Феофановича. Дальше я просто слушала и старалась просто запоминать, и не дать вырваться душившим меня эмоциям…

— Мета! Девочка! Здравствуй! Мне много надо сказать, и постарайся всё запомнить, и не забыть ничего. По твоей последней просьбе, окончательное решение будем принимать после того, как пройдёшь полную ЛВК в центральном госпитале ВВС, ЛВК – это Лётная врачебная комиссия. Мне сразу сказали, что девушку будут обследовать со всей возможной строгостью, так что сразу настраивайся, что комиссию можешь не пройти. Меня попросили сразу тебя предупредить, что возможно ты сразу откажешься, и не будешь тратить их время бессмысленно. Но я думаю, что от комиссии ты не откажешься.

— Не откажусь!

— Я так и думал, поэтому тебя выпишут во вторник двадцать третьего, Николаев обещал тебя в город доставить и вообще проконтролировать и помочь. Вечером тебя будет ждать место в самолёте до Москвы, не опаздывай. Флот тебя так и не отдал, но оформили твоё официальное откомандирование на неограниченное время. Но числиться будешь в кадрах Балтийского флота. Все проездные документы получишь у подполковника Котова, Сергей Николаевич тебя к нему отведёт. В Москве я тебя встречу, и остановишься у нас, это не обсуждается! Всё понятно?

— Поняла…

— Теперь по первому твоему вопросу… Видимо у тебя хорошо с предчувствиями. Твоего отца с его цехом эвакуировали на Урал. А Ленинград, ты же знаешь, почти каждый день немцы бомбят не считаясь с потерями. В ваш дом попала фугасная бомба. Только сегодня удалось выяснить, что осталась жива твоя сестра, она находится в вашей районной больнице на Большом проспекте, на хирургическом отделении. Её как раз сегодня хотели отправить из Ленинграда, но я приказал задержать отправку, думаю, что ты бы хотела с ней увидеться…

— Спасибо… — прошептала я… Всё тело стало как деревянное, голова пустая, из последних сил я твердила себе, что я должна не забыть и всё правильно запомнить, и это помогало как-то поддерживать разговор…

— Из-под завалов откопали твоих маму и брата, их похоронили на Смоленском кладбище. Это всё случилось ещё в конце октября. Почему до сих пор не отправили твою сестру, я не знаю, на месте разберёшься. Всё! Держись! Ты сильная и я в тебя верю! Жду тебя в Москве, мы все тебя ждём… До встречи… — и в трубке наступила тишина разъединения линии. А я стояла прижав трубку к уху и боялась пошевелиться, почему-то казалось, что если шевельнусь, то рассыплюсь на пол мелкой крошкой… Но через некоторое время в дверь тихонько постучали и шевелиться пришлось. Тихонечко, словно хрустальную положила на аппарат трубку, медленно развернулась и пошла к двери… Как дошла от штаба до лазарета не помню, только очень кричала и возмущалась тётя Клава, что я ноги поморозила. Меня укутали и уложили в кровать, а ноги оттирали и что-то с ними делали, а я словно впала в ступор…