Карельский блицкриг (СИ)

- Поймите, канцелярия уже закрыта, а мне ночевать негде. Пустите, товарищ сержант, я как раз к вечерней раздаче я успеваю - просил комдив дежурного на тюремной проходной и после долгого раздумья, тот согласился. Согласился не из жалости к вчерашнему арестованному, чего их брата жалеть, замерзнет, не велика потеря. А из кастовой солидарности к своим канцеляристам, совершившим эту досадную ошибку при оформлении документов за которую может получить нагоняй от начальства.

- Ладно, проходи. Никифоров, определи его в шестую камеру, до утра - сержант открыл калитку и "Кресты" нехотя приняли в свои объятия будущего маршала Советского Союза.

Трудно сказать, что испытывал он в этот момент, но миске теплой пшенной каши и кружке горячего чая, он был рад как никогда в жизни. Равно, как и месту на деревянных нарах, на которых, наконец, можно вытянуться, во весь рост, и дать отдых гудящим от непривычки ногам.

Ночь пролетела в одно мгновение, а утром, комдива охватил страх. А вдруг дежурный позабыл отдать его документы на исправление или ещё хуже потерял их. Как же тогда выйти из "Крестов"? Эти простые, но далеко не смешные вопросы для просидевшего полтора года в тюрьме, терзали с нарастающей силой комдива, едва только он открыл глаза.

Сердце наполнялось неприятным предчувствием, но все обошлось. На этот раз чекистская машина сработала без всяких сбоев и к полудню дверь камеры открылась, и дежурный надзиратель громко произнес: - Рокоссовский, с вещами на выход!

Потом был вокзал, поезд на Псков и полные изумления глаза бывших сослуживцев, считавшие комдива давно расстрелянным.

Было возвращение звания и орденов, восстановление в партии и должности. Был приказ по наркомату обороны об отправке в отпуск с одновременным предоставлением комдиву Рокоссовскому, путевки в южный санаторий вместе с семьей для поправки здоровья.

Все это было, а пока получив документы на освобождение, он покинул "Кресты" с твердым намерением больше туда не возвращаться.

- Лучше сразу застрелиться, чем вновь пройти все эти круги ада - твердо решил для себя комдив, делая первые шаги свободного и честного советского человека. - Больше я им в руки живым не дамся.

Примерно также думали и сотни других военных, которым в этот год посчастливилось восстановить свое честное имя и вернуться в ряды РККА. Страшная страница чисток связанных с наркомом Ежовым была перевернута и начиналась новая.

Там не было массовых репрессий, но на всех парах приближалась новая Большая европейская война. О невозможности, начала которой так много говорили на каждом европейском углу и чью громкую грозную поступь в Испании и Чехословакии, было невозможно не услышать.

Глава I. Вальс тридцать девятого года.

Лето 1939 года, а особенно его август месяц был особенно жарким, как для Европы, так и для всего остального мира. С конца мая месяца гремел выстрелами и орудийными разрывами Дальний Восток. В районе реки Халхин-Гол японские милитаристы пробовали на прочность советско-монгольский военный союз.

Прошлогодний пограничный конфликт в районе озера Хасан вскрыл наличие больших проблем в Особом Дальневосточном округе. Краснознаменная и легендарная Дальневосточная армия под командованием товарища Блюхера, оказалась не готова к современной войне. Герои Спасска и Волочаевки не смогли не только быстро и достойно дать врагу отпор на границе, как того предписывала советская военная доктрина, но даже не смогли обозначить свое присутствие в её районе.

Вся тяжесть по защите границы легла на плечи пограничников, которые своим легким стрелковым оружием противостояли вооруженному до зубов агрессору. В течение нескольких дней с момента начала конфликта они не имели поддержки ни в артиллерии, ни в танках, ни в авиации, хотя до Владивостока, где находился штаб округа, было рукой подать.

В те тревожные дни выяснилось, что все заверения прославленного маршала о полной боевой готовности Дальнего Востока к отражению японских милитаристов, всего лишь слова. Не укомплектованность соединений, неумение и неготовность войск округа к выполнению боевой задачи обрушилась на Сталина как снежный ком.

Ещё больше осложнил положение тот факт, что утратив руководство войсками, командующий округа маршал Блюхер упорно врал Москве в своих донесениях и разговорах. Клятвенно заверяя Сталина, что в самое ближайшее время, вверенные ему войска наведут порядок на границе, на деле маршал ничего не предпринимал, видимо ожидая, что конфликт сам собой рассосется.

Только прямое вмешательство наркома обороны в руководство боевых действий и отправка на Хасан комкора Штерна спасло ситуацию. Конфликт удалось погасить, не дав ему превратиться в большую войну.

Теперь, все было хуже и серьезнее. Ободренные начальными успехами Хасана, японцы решили ударить по единственному союзнику СССР, чьи вооруженные силы переживали не самые лучшие времена.