Карьера доктора Фануса

…С утра я отправлялся в контору компании, садился в грузовик и мчался в Бени Сувейф[18]. Нигде не задерживаясь, поскорее возвращался обратно и бежал в больницу. Удалось договориться с господином Махмудом, фельдшером, и он позволил мне ночевать на скамейке возле Ратибы. От дальних поездок я отказался и дальше Бени Сувейфа не ездил. Но несмотря на то что я не находил себе места от беспокойства и нервы мои были напряжены до предела, я не совершил за это время ни одного нарушения правил движения и ни разу ни на минуту не опоздал к назначенному сроку. Для всех я по-прежнему был уста Фахми.

Так продолжалось до того черного дня, господин судья, когда я был обвинен в краже автобуса. Я украл автобус!! Да разве это возможно!..

Вот как было дело. Рано утром я вышел из больницы и направился в контору компании. Едва я там появился, как мне позвонил по телефону фельдшер Махмуд и сказал, чтобы я немедленно вернулся в больницу: состояние Ратибы ухудшилось, она хочет меня видеть.

Не спрашивая ни у кого разрешения, я выскочил из конторы и понесся по улице Аль-Азхар. Я бежал не переводя дыхания, бежал как безумный. У меня все было рассчитано, я ведь всегда умел это делать: дорога до площади Аль-Атаба аль-Хадра у меня займет не больше десяти минут, а там сяду на автобус номер шесть — на площади он делает круг и отправляется каждые десять минут. Но на площади автобуса не было.

Прошу вас, господин судья, представьте, что я почувствовал в эту минуту.

Известно, что на кольце всегда стоит автобус. Один приходит, другой отходит с интервалом в десять минут. Так по крайней мере пишут в газетах. Но конечная остановка была гола, как плешь. Ни одной машины. «Терпение, Фахми!» — сказал я себе и присоединился к большой толпе, ожидавшей автобуса…

— Почему не взял такси? Я уже говорил вам, господин судья, что стал похож на азартного игрока, который бережет каждый миллим, чтобы поставить его на кон. Ведь я играл на жизнь жены. Правда, была и другая причина: накануне я отдал в уплату больничных счетов все, что заработал да еще смог взять в долг.

Прошло десять минут. Я стоял, переминаясь с ноги на ногу и тяжело вздыхая, готовый броситься бежать в больницу, не дожидаясь автобуса. Может быть, мне удастся добежать туда скорее, чем он придет… Но я говорил себе: «Терпи, уста Фахми». И я терпел.

Минуло еще десять минут, и наконец автобус прибыл. Из него вышли приехавшие пассажиры, и в одно мгновение он снова наполнился. Мне не удалось войти внутрь, я уцепился за поручни, примостившись одной ногой на ступеньке первой площадки. Шофер тем временем, оставив мотор заведенным, куда-то скрылся. Прошло минут пять, а его все не было.

Но вот показался кондуктор. «Почему мы не едем?» — спросил я его. Он презрительно посмотрел на меня и, бросив: «Потерпи, дорогой», снова ушел. Тогда я закричал: «Где же водитель?» Кто-то из пассажиров ответил: «Пьет чай». «Что же он бросил всех?! — возмутился я. — Да накажет его Аллах!» «Веди себя как следует», — крикнул мне кондуктор, который опять откуда-то появился. «Попридержи язык! Что мы, не такие же люди, как все?!» «Если вы люди, то где же ваша совесть?!»

Вместо ответа кондуктор толкнул меня. Поднялся шум, крик. Пассажиры были на моей стороне. Я с ужасом подумал, что сейчас начнется свалка, а этого я не хотел. Мне очень нужно было, господин судья, поскорее попасть к Ратибе. Тогда я повернулся к кондуктору и сказал: «Твоя правда, господин, извини меня. Я сожалею… Дело в том, что у меня жена в больнице…» «Так это же тебе не машина скорой помощи!» — ответил тот, жестикулируя, и отошел от меня. Я еле сдерживался, так велико было мое отчаяние.

Наконец Великий Диктатор напился чаю и явил нам свое лицо. Пассажиры потеснились, давая дорогу Его Превосходительству бесстрашному водителю. Он занял свое место за баранкой и принялся командовать: «Ну-ка, приятель, отойди немного назад! И ты, дорогой, подвинься!.. Не толпитесь вокруг меня!..»

Я терпел, стоя одной ногой на ступеньке.

И вот автобус тронулся. Минут через двадцать я буду на месте. Но не успели мы сделать и полкруга по площади, как водитель затормозил перед табачной лавочкой, оттеснил стоявших рядом с ним пассажиров и, вытянув шею, закричал: «Дай мне пять сигарет „Бельмонт“!..»

А я все терпел, хотя знал, что Ратибе плохо. Потом, увидев, что шофер получил свои сигареты, я сказал ему: «Ради твоей любимой, поднажми немного, уста!» Он принялся орать на меня так, как будто я его оскорбил: «Ты хочешь, чтобы я давил людей, да?! Если случится несчастье, кто будет отвечать — ты или я?!» Скрывая свой гнев, я спокойно ответил: «Я тоже шофер, уста. Меня зовут Фахми; вожу грузовик…» «Ха, сравнил, я-то ведь не бочки везу, а живых людей»… А наш автобус между тем продолжал стоять возле табачной лавочки. Я замолчал, лишь бы он скорее ехал. Наконец мы тронулись.