Карьера Ногталарова

Если бы ты знала, как я здесь скучаю, мама. Скучаю по тебе, по сестре, по нашей деревне тоскуют самые нежные струны моей души. Даже сердце разрывается. Здесь мне все чужое. Да и люди здесь какие-то недоделанные. И дома не лучше. Они такие высокие, что, пока поднимешься на верхний этаж, дыхание в груди прерывается. И на улице не лучше, все в копоти и в пыли. Глаза слепнут от нефтяных туч. А от этого запаха меня ежедневно тошнит. На улице такой шум и гам, что больно ушам. Не вижу я здесь уголка, который порадовал бы мое сердце. Все под ногами покрыто черным варом — асфальтом. Нет ни садов, ни зелени. То здесь, то там сажают деревца, но бесплодные и без тени! Как будто это и не деревья. Ухо мое тоскует по голосам домашних животных. Тоскую по мычанию теленка. Здесь не увидишь даже ишака, чтобы сесть на него и проехаться. Нигде ни кусочка зеленого луга, чтобы растянуться и размять спину. Уж не говорю о вечерах. Звезды как будто не настоящие звезды, а поддельные и их на время пригвоздили к небу. А люди… Мужчины смешались с женщинами, а женщины с мужчинами. Все бегут неизвестно куда, да и наш язык они не понимают. Идешь вечером на концерт — и нечего слушать. Все симфония да симфония. В таком огромном городе никто не играет на пастушьей свирели, чтобы хоть ее музыка напоминала деревню. Вот и живи среди этих дикарей.

Зачем мне морочить тебе голову, мама? Не пугайся, что я живу, как в тюрьме. Мне дали квартиру в новом доме на седьмом этаже. В квартире имеется своя баня. Но лифт плохо работает в этой развалине (лифт — это машина, сама поднимается, сама спускается. Наверное, ты видела эту машину в кино, мама). У меня в квартире нет необходимых вещей. Злодеи, сыновья злодеев не дали мне даже ни кровати, ни стола. Я все должен купить сам. Это при том положении, что я только что окончил институт. Помимо всего здесь надо хорошо одеваться, как же иначе покажешься перед учениками. Как жить при такой нужде, не знаю. Чтоб не забыть: вышли немного денег, хочу привести в порядок дела. А вообще, клянусь покойным отцом, я так скучаю, мама… Как только появится возможность, удеру в нашу деревню и не расстанусь с тобой никогда. Только бы мне не умереть и снова увидеть родные места и снова собирать бы зелень в полях и кушать ее досыта!..

Как сестра? И ее мне хочется увидеть. Привет и благословение тебе, дяде, тете, бабушке, двоюродному брату, нашему председателю колхоза и секретарю сельсовета.

С нетерпением я жду ответа на свое письмо… И что еще? Да, денег. Никогда тебя не забывающий сын Союн».

Сестра Союна дочитала письмо. В это время во дворе заблеял маленький козленок:

— Мбе-е-е…

Матери показалось, будто козленок зовет Союна, ее любимого сына.

Саялы вздрогнула и очнулась от раздумий. Сестра Союна все рассматривала письмо, из глаз матери и дочери катились слезы. Саялы встала, подошла к сундуку, вынула оттуда деньги, отдала их дочери и сказала:

— Быстрее иди на почту, отправь брату.

Девушка ветром вылетела из дома.

Через месяц от Союна пришло новое письмо. Это была копия предыдущего письма. Только в конце было сказано несколько иначе: «Твой несчастный сын Союн». И еще в письме сообщалось: «Пробрался в мою квартиру вор и украл все то, что я купил на деньги, присланные тобою…»

Матери послышались стоны несчастного сына. Она торопливо собралась в путь, захватив с собой деньги и подарки сыну. Когда она покидала двор, козленок опять заблеял:

— Мбе-е-е…

Ей показалось, будто он просит: «Не езжай».

Прошло полгода, как Саялы не видела своего сына. Союн приезжал в деревню прошлой весной, когда учился на последнем курсе института. Пять лет Саялы трудилась в колхозе и днем и, иной раз, ночью, чтобы сын кончил учебу, в надежде, что он вернется домой образованным. Но сейчас он как бы выскользнул из рук матери.

«Как он живет, кто ему готовит еду, кто присматривает за ним, стирает ему?» — горько размышляла мать. С этими мыслями она в дождливый осенний полдень приехала в Баку. У вокзала села в такси и показала шоферу адрес, написанный рукой сына.

Через полчаса машина достигла квартала на окраине города и остановилась перед прижавшимся к земле старым домиком.

— Видимо, не на том месте остановился, сынок… Поезжай вон туда, к высокому дому, — сказала Саялы.

Шофер улыбнулся.

— Нет, тетя, я приехал точно по вашему адресу. Заходите через эту маленькую дверь во двор.

Растерянная Саялы очутилась в грязном дворе и спросила у мальчишки, где живет ее сын. Он указал в самый конец двора, на домик с узким окном и низкой дверью. Мать с бьющимся сердцем толкнула дверь. Дверь открылась со скрипом, касаясь земляного пола. Саялы зашла в полутемную комнатушку, и в глазах ее еще больше потемнело. Сын спал на старой железной кровати, закутавшись в рваное одеяло.

Саялы громко окликнула его:

— Что за время, что ты спишь? Когда же ты работаешь?

Проснувшись, Союн открыл рот, словно во сне хотел что-то сказать, но слова не получались. Мать опять спросила:

— Выходит, в Баку воруют не только вещи, а вместе с ними увозят и квартиру?