Карьера подпольщика (Повесть из революционного прошлого)

Солдатам, попавшим в гнездо дружинников, ничего не оставалось делать, как повернуть в оказавшийся свободным переулок, через который они выскочили из поселка и побежали в город, преследуемые отдельными выстрелами.

Главная часть дружинников, очистив поле сражения от пехотинцев, увидела казаков, но, уже почувствовав уверенность в своих силах и рассвирепев от пролитой крови, бросилась почти вплотную на эскадроны и в несколько минут рассеяла их, гоняясь за ними по задворкам вокзальных зданий и отовсюду преследуя, Таким образом, дружинниками был занят снова вокзал и здесь им удалось схватить в плен в полном вооружении казака, оставившего было лошадь и попробовавшего скрыться в вокзальной уборной. И лошадь и казака дружинники привели на Темерник. Героями, пленившими казака, оказалась горяче-крайская компания: сын Причандалихи, мечтательный поэт-жестянщик Иннокентий и его друг рябой масленщик Журавлев.

Встретив своих старых знакомых и узнав о том, что они с таким увлечением принимают участие в восстании, Матвей расцеловал Журавлева и крепко пожал руку скромному Иннокентию.

Но у дружинников было основание печалиться. Отбив штурм и возвратившись с места сражения, они узнали, что их главарь убит.

Вечером десятки дружинников потянулись на кладбище, где похоронили в общей могиле убитых в столовой и отсалютовали опущенному в могилу Анатолию, над которым билась в слезах, несколько часов назад немного рисовавшаяся, а теперь отчаявшаяся Клава.

На следующий день наученное уже уроком одного штурма командование усмирителей атаки больше предпринимать впредь до увеличения своих сил не стало и ограничилось только обычной двухчасовой конанадой по Темернику. Дружинники предоставленную им передышку решили использовать для вылазок в город и попробовали сделать нападение на прислугу батареи.

Штаб усмирителей переменил позицию. В этот день «каллистрат» по кличке Аристарх, вызвавшийся добровольцем помогать дружинникам, был вместе с сопровождавшим его рабочим Ченцовым в городе остановлен отрядом городовых.

Фигуры мастерового и шарящего глазами интеллигента показались патрулю подозрительными и как только они стали подходить, городовики крикнули, чтобы идущие остановились, спрашивая у них, есть ли оружие.

— Есть! — воскликнул Аристарх, в то время как Ченцов отскочил в сторону и поднял вверх руки.

Аристарх вынул из грудного кармана какую-то коробку, вдруг бросил ее под ноги отряду и ринулся на мостовую сам, распластав руки.

Раздался оглушительный взрыв; около десятка городовиков разбросало на три сажня по улице, оставшиеся в живых метнулись прочь, в панике убегая от места происшествия.

Начавшего подниматься Аристарха схватил под руку Ченцов и товарищи вместе выбежали из города в окраинные улицы, через которые выбрались сперва на Кавалерку, а затем на Темерник.

В эти дни по городу начался разгул казаков, стрелявших ради собственного удовольствия по улицам города в кого попало.

* *

*

Матвей пытался дать себе отчет в том, какие перспективы на успех имеет восстание. И чем больше укрепляли дружинники Темерник, превращая с каждым днем его в твердевшую, но вместе с тем обособлявшуюся от городского населения крепость, тем яснее был для него тот конец, к которому шло восстание. Изолированный от всего города героический поселок, в течение целой недели уже бомбардируемый из батареи орудий, несомненно должен был пасть, если только в центрах России и остальной провинции не идет таких же повсеместных боев, какие выдержали здешние дружинники.

Но благодаря объявленной стачке и распаду организаций, с внешним миром уже в течение нескольких дней не было связи и только непроверенное сведение о том, что в Москве происходит восстание, давало некоторую надежду на то, что самодержавие может пасть.

От Семена Айзмана не было никакой весточки, как будто он в дороге погиб.

У дружинников иссякали патроны.

Чувствуя, что нужно что-нибудь предпринимать, Матвей вечером на шестой день восстания позвал к себе Макса, Бекаса, Кубанца и оказавшегося в этот день на Темернике Гурвича и сообщил им свой план.

Максу, имеющему наиболее обширные связи и знакомства в Нахичевании, по плану Матвея нужно было отправиться туда и там организовать пункты расквартирования отрядов дружины. Бои перенести на улицы Нахичевани для того, чтобы уже если допускать бомбардировку, то

пусть Макеев громит дома буржуазии. У националистических армян, населяющих Нахичевань, много оружия, которое они не дают под тем предлогом, что войска правительства их не трогают, теперь же они волей-неволей будут вовлечены в оборону. Кроме того, если дружина будет находиться в Нахичевани, то она будет скорее осведомлена о том, что делается в других городах, чем если ее Макеев закупорит в Темернике.