Карьерист

– Да так… не столько он болел, как плохо себя чувствовал. Суставы у него болели, кости, голова… дурная! Потому что мог поберечься и не рисковать понапрасну. Так нет, ему погеройствовать захотелось! Вместо того чтобы тихо-мирно из миссии вернуться да посоветоваться, с кем надо, решил по собственной инициативе ещё кучу трофеев приволочь. Вот и пострадал… за неуместное рвение. Хорошо хоть сейчас уже с ним всё в порядке, завтра увидите… И поругать не забудьте! Чтобы о вас чаще вспоминал, если о супруге своей законной ничего не помнит.

– О-о! Поругаем! – заверила Галлиарда.

– Ещё как поругаем! – поддержала девочка свою старшую, как бы сводную сестру. – Но ты его разве не ругала?

И как-то по-особенному заглянула в глаза маркизы. Кажется, та даже чуточку смутилась, но ответила вполне откровенно:

– Нет, не ругала. Слишком жалко его стало, как только увидала. И никаких слов для ругани не нашла. Так что… вы уж тут сами его! Ну и я постараюсь как можно чаще с ним дома бывать.

Вот так и сидели, соображали.

Семейная идиллия: когда собрались одни женщины и планируют, как лучше и больней обидеть любимого мужчину.

Глава двадцать пятая. Не притворяйся, а признавайся

Видимо, так распорядилась судьба-злодейка, что оба товарища расстались всего лишь за минуту до крайнего осложнения обстановки. Задержись кит чуточку дольше, он мог бы телепортироваться с места начавшегося сражения вместе с Труммером. Но кто же знал, что так получится?

Конечно, Поль давно рассмотрел высоко в небе два самолёта-разведчика. К тому же один вскоре скрылся внутри небольшой облачности. И догадывался, что таким образом иные дэмы контролируют водные пространства Пранного океана. Мало ли что взбредёт в головы тем самым жабокрякам?

Но он и представить себе не мог, что кто-то решится на захват чужих трофеев. Да ещё и в пределах отличной видимости от Имения Кобры, когда до пирсов оставалось всего лишь восемь километров. А до запретных территориальных вод сектора – вообще три! Однако посмели!

С двух низко летящих самолётов прямо на головы сыпанули первые две грозди десантников. Во втором и третьем заходах – очередные порции. Ну и стрелять удалые парашютисты начали, ещё находясь в воздухе. То есть жёсткие намерения показали сразу. О переговорах и предложении сдаться – ни слова не прозвучало. Ну и напоследок сами самолёты красочно приводнились прямо на курсе движущихся островов.

Стреляли прицельно во всё, что шевелится и не шевелится. Хотя явно знали о человеке на борту, ведь с самолёта-разведчика что угодно можно рассмотреть с помощью устройств. Ну а по неподвижным контурам, видимо, стреляли на всякий случай. Ведь тела жабокряков а’перв не озаботился спрятать в открывающиеся карманы.

Зато сам попытался туда спрятаться по нескольким причинам и в попытках использовать несколько позитивных для себя факторов. Причина первая: он так и не научился возводить над трофейными островами защитный купол. Ну и не факт, что подобная защита имелась у одиночных дозорных плавсредств.

Причина вторая: он очень надеялся, что хотя бы внутренности своих полостей плот защищает от тяжёлых пуль.

Причина третья: он надеялся что невидимый плащ его защитит от смертоносного свинца.

Ещё один положительный фактор: острова продолжали идти с прежней скоростью и всего лишь через пять минут могли протолкнуться в территориальные воды. Второй, из него исходящий: ну хоть кто-то же должен наблюдать за морем из Имения! Следовательно, давно уже подняли тревогу, а заметив десант, моментально придут на помощь.

Все эти размышления нивелировались страшной действительностью. Автоматный огонь достиг такой силы, что плоты резко сбавили в скорости. Но хуже всего, что сыплющиеся прямо на голову десантники умудрились физическими прикосновениями частично сорвать плащ с тела поощера. После чего Труммер всё-таки получил две свои первые раны. Потом и десантников налезло в оба плота столько, что те чудом не затонули. Да и самолёты упёрлись лбами и поплавками в трофей, пытаясь его остановить на месте.

Чуть раньше десантники взрезали палубу и вручную достали спрятавшегося там а’перва. Похоже, его пытались упаковать в кокон санитарной пены, а потом передать на борт самолёта. Но сам Поль не стал дожидаться струй из приготовленных баллонов. Хоть его и держали крепко за руки, фиксируя в жёстком захвате, но зачем такому универсальному поощеру махать руками? Или выкрикивать какие-то проклятия?