Карьеристка, или без слез, без сожаления, без любви

Я часто вспоминаю своё первое ошеломляющее ощущение от знакомства с Москвой. Я сразу поняла – это мой город. Мне было немного страшно – я была совершенно одна, и у меня не было здесь ни жилья, ни знакомых. Я размышляла, как повезло людям, родившимся в столице. Они могут заходить в свои тёплые квартиры, закрывать за собой дверь, смотреть телевизор, звонить друзьям, гулять на Арбате, ездить в метро, посещать выставки, театры, концерты и… просто ежедневно дышать Москвой. И как бы ни говорили о ней, что это совершенно бездушный, деловой город, диктующий свои жестокие правила жизни, меня всегда тянуло к нему с неистовой силой. Я любила гулять по многолюдной Тверской, спускаясь к Манежной площади. Кажется, здесь сутки длиннее обычных – даже автомобильные пробки тут затягиваются до часа ночи. Мне нравилось смотреть на толпы прохожих, на яркие витрины, усыпанные множеством роскошных вещей. После Манежной площади я шла на Красную, особенно красивую ночью. Я спускалась вниз, за храм Василия Блаженного, на Большой Москворецкий мост, и наслаждалась завораживающим видом московских набережных.

Как же тяжело далась мне эта Москва. Ещё свежи воспоминания, как мне неделями приходилось есть одну картошку в мундирах. Голодные обмороки и безысходность…

А однажды меня арестовали за отсутствие регистрации и определили в «обезьянник». Я воочию увидела, как наши стражи порядка вволю глумятся над перепуганными приезжими. Издеваются, не считают за людей и наслаждаются их бесправием. После пережитого кошмара я начала заикаться, но на мою жалобу в вышестоящие инстанции так никто и не отреагировал и уж тем более не разобрался в случившемся. Нет регистрации, нет человека и нет проблемы. Мне посоветовали подавать заявление по месту жительства. Смешно, ведь моё место жительства в глухой деревне.

Общение с московскими органами правопорядка дело рискованное, потому многие их служащие сами чинят беззаконие. Как-то у входа в метро ко мне подошёл милиционер, на форме которого не было жетона или, проще говоря, бляхи с персональным номером. Услышав невнятно прозвучавшую фамилию и звание, я насторожилась и стала требовать, чтобы к нам подошёл старший по смене. Я уже знала, что не все сотрудники милиции имеют право требовать предъявления документов. Достав листок бумаги и ручку, я попросила показать удостоверение, чтобы записать его имя и фамилию. Когда тот настороженно поинтересовался, зачем мне это нужно, я прямым текстом заявила, что хочу позвонить в отделение и поинтересоваться его личностью и тем, какими правами он обладает. В результате меня отпустили с миром, но ведь всё могло закончиться довольно плачевно.

Чуть позже я научилась умело маскироваться под коренных жителей, хорошо изучила город и одеваться стала интеллигентно. Москвичи носят в руках либо газеты, либо книги. Не помешают очки. Всё это создаёт самое положительное впечатление.

Мне даже страшно вспоминать, как я пыталась найти приличную работу. Иногда я подходила по всем параметрам, но, как только говорила, что у меня нет московской прописки, мне сразу, под любым предлогом, вежливо отказывали. Я до сих пор не понимаю, какая разница, есть она или нет, ведь от этого профессиональные качества нисколько не хуже, а прописку в конце концов можно и купить. Я считаю это жуткой дискриминацией. А ещё я не могу понять, почему провинциалам платят меньше, чем москвичам.

Одно время у меня был свой способ добывания денег. Я стала донором. Сдавала кровь на клетки и на плазму. За плазму платят больше. А ещё я расклеивала объявления около центров переливания и обращалась к родственникам больных людей. Когда это действовало, мне удавалось получить в два раза больше. Я считала свой метод обогащения благородным, ведь моя кровь помогала кому-то выжить. Чем больше я ударялась в подобные заработки, тем всё хуже и хуже себя чувствовала. Была слаба, падала в обмороки и, не успев толком отлежаться, вновь шла сдавать кровь. В результате я заработала истощение и загремела в больницу.

Говорят, Москва не резиновая, но тем не менее в ней все умещаются. Лакомым кусочком для провинциалов считается Москва, а для москвичей – заграница. Это как круговорот воды в природе.

Я безумно любила Москву ночью, когда очаги всей городской жизни сосредоточены вокруг мест, где люди могут танцевать, смотреть шоу, живо общаться, играть в бильярд, наслаждаться изысканной едой за бокалом вина или рюмкой отменного коньяка. Мне нравились столичные парки, где можно было прямо на улице послушать хорошую музыку, выпить чашку горячего чая и, при желании, покурить кальян.