Карьеристка, или без слез, без сожаления, без любви

Зачем в такой машине посторонние мужики? В ней нужно ездить одной, наслаждаться собственной значимостью, вызывая всеобщую зависть. Эх, Анька, деревенская девчонка, разве ты когда-нибудь могла подумать, что у тебя будет собственный «бентли» цвета крови?! Ты, которая воровала в булочной хлеб, которая постоянно хотела есть и не могла по ночам заснуть от голода. Уж я-то хорошо знаю, что это такое, когда кружится голова, покидают силы и начинаются обмороки. Каким же вкусным мне тогда казался белый хлеб, когда я умудрялась стащить его в магазине, спрятав в рваную болоньевую куртку. Я садилась прямо за магазином и ела. Мне казалось, что на свете не существует еды вкуснее хлеба. У него была такая хрустящая корочка. Господи, какая же я тогда была счастливая! А однажды я разжилась картошкой в соседском сарае. Целым пакетом. Мы с другой ребятнёй пекли её прямо на пустыре и ели, обжигая рты, с безумной жадностью. А как одно время я просила деньги на автобусной остановке, когда видела людей не из нашей деревни. Подходила и клянчила:

– Тётенька, дяденька, дайте копеечек. Кушать хочется.

Кто-то лез в кошелёк и давал, а кто-то, брезгливо морщась, отмахивался от меня, как от проказы, и говорил, чтобы я просила денег у своих родителей. Последние бесили меня больше всего. Неужели было непонятно, что если я прошу денег у чужих людей, то у своих ничего нет.

– Иди папе с мамой претензии предъявляй, – сказала одна сердитая женщина. – Понарожали нищету, а кормить не хотят. Голь перекатная. Иди отсюда.

– Тётенька, ну всего несколько копеечек. От вас же не убудет? Я хлебушка себе куплю.

– Иди заставляй своих родителей работать, – злобно шипела женщина.

– Да работы в деревне нет.

– Кто хочет работать, тот всегда найдёт. Сами, видать, тунеядцы, да ещё и тунеядцев плодят. Стерилизовать таких, как твои родители, надо.

– Да у меня папка с мамкой пьют.

– На водку деньги у них есть.

– Они когда бражку ставят, когда самогонку гонят.

– Значит, и на хлеб тебе найдут.

Женщина сморщила нос и прикрикнула:

– Пошла отсюда, маленькая, грязная попрошайка! Брысь, я сказала!

В этот момент на дороге показался автобус, женщина полезла в сумку, чтобы достать кошелёк и приготовить деньги на билет, но я успела выхватить у неё кошелёк и бросилась прочь. А потом была неделя счастья!!! Сколько чупа-чупсов я накупила… Сколько зефира, мармелада и мороженого… И ведь почти всё это я ела первый раз в жизни. Вот такое у меня было бесконфетное и совсем не детское детство.

А теперь у меня свой красный «бентли»… Мечты сбываются, нужно только верить в их осуществление.

– Нина Львовна, мы вас никуда не отпустим одну, – вновь сказал начальник службы безопасности, прервав мои воспоминания. – Особенно после того, что вчера произошло. Вы везде будете ездить с усиленной охраной.

Но я уже ничего не хотела слышать и, взяв ключи, села за руль.

– Нина Львовна, вы не можете ехать одна. Если только по территории.

– Я хочу покататься по Москве.

– Это невозможно.

– Возможно. Пусть охрана едет на другой машине сзади.

– Нет.

– Да!

– Но вы не сможете…

– Смогу! – крикнула я и, заведя мотор, тронулась с места.

Моей охране ничего не оставалось делать, как отправиться следом за мной. Я открыла окно и улыбалась встречному ветру.

– Молодец, Анька, так держать! – крикнула я себе и рассмеялась. – Когда-нибудь я опять стану рыженькой Аней. Это случится, когда я переведу все миллионы за границу, продам всю недвижимость, принадлежащую этой суке, и наконец-то смогу быть сама собой. Главное – потом ещё от Андрюшки избавиться. Таких жеребцов, которые мне будут дарить жаркие ночи, я буду иметь пачками! На чёрта мне тащить этого мудака за границу?! Со своим самоваром в Тулу не ездят. Но ему об этом необязательно знать. Пусть верит… Дурак! Мужики нужны тогда, когда нет денег, а когда деньги есть, то в них отпадает необходимость.

Я ВСЁ СМОГУ, и У МЕНЯ ВСЁ ПОЛУЧИТСЯ. Андрюшенька мне в этом поможет, а затем я его отожму, как использованную тряпку, и пошлю к едрене матери. Только бы, Анька, тебя не убили! Но Андрюшенька обещал, что, пока он рядом, мне ничего не угрожает. А ему почему-то хочется верить.

ЖИЗНЬ ТОЛЬКО НАЧИНАЕТСЯ. И в этой, НОВОЙ ЖИЗНИ, мне не нужно будет работать так много, как работала эта холёная сука. Я буду просто тратить её деньги. Наслаждаться жизнью! Прозябать, как она, не хочу! Она, наверное, действовала по принципу: «Я никогда не перекладываю на плечи другого то, что могу сделать сама». Дура! На чёрта это всё нужно! Я никогда не буду делать что-то сама, а с удовольствием переложу всё на плечи другого. Я живу так, как считаю нужным, а не так, как мне диктует стандартное общественное мнение, на которое мне всегда было глубоко наплевать.