Карьерский оборотень. Месть карьерского оборотня

— Я Библию читал и понял, что Бог есть, а дьявола нет. Сам человек это и есть зло. Сколько веков ему говорят, призывают, вбивают в голову — не укради, не убий, не пожелай жены ближнего, а он все ворует, убивает, желает… И кто нарушает заповеди Моисея — живет припеваючи. Вы посмотрите на того же уголовника Варвара. А кто следует заповедям — бедный и убогий. Почему так получается?

— Ты меня все больше удивляешь, Рома, — покачала головой Евдокия Андреевна. — Видишь ли, ты прав, но только наполовину. И Бог и дьявол — это две части человеческой сущности. Церковь призывает к тому, чтобы возобладала божественная часть, но человек часто этому противится, понимаешь? Так уж мы устроены, не любим, когда нас что-то заставляют делать. И тут главное — не перейти черту, но остаться самим собой.

— Не совсем понимаю.

— Ты известный драчун был, хулиган, и, наверное, помнишь, как после глупой драки тебе хотелось убить противника, такого же мальчишку, как и ты, верно? Ты даже кричал, наверное, — убью! Или что-то такое.

— Так это в запале…

— Вот именно. Это крик твоей второй, скажем так, черной части души. Она есть у каждого человека. Но первая часть, светлая, потом приведет тебя в чувство. Какая главная в человеке, такой и человек. У большинства людей главная часть — светлая, она контролирует черную, не позволяет ей проявиться. Но есть и прямо противоположные случаи.

— А если человек уничтожит большое зло в другом с помощью своей черной части души, это будет правильно или нет? Ну вот, не пацана после драки, а убийцу или насильника я увижу и захочу убить. Могу или нет?

Евдокия Андреевна усмехнулась, отпила глоток чая, покачала головой. Вот уж не ожидала, что этот парень окажется таким серьезным!

— Никто не может вершить самосуд, это главное достижение цивилизации, Рома. Если его отринуть — воцарится хаос и анархия. Ведь для одного зло, которое следует уничтожить, — продажный политик, для другого — маньяк, для третьего — водитель, который нечаянно окатил его грязью. Представляешь, что будет, если каждый будет судить согласно своим убеждениям?

Роман тоже глотнул чая, тихо сказал:

— Представляю… Этот оборотень, Егоров, который жил у нас, убивал ведь только никчемных людей. Пьяницу, например. А Леонид Поликарпович его оскорбил…

— Рома! Это опасные мысли. Честно тебе скажу, я не верю в оборотня. Это какая-то галлюцинация…

— Я же там был. Омоновца разорвал в клочья — Егоров своими ногтями, что ли? Я видел его, видел, как он потом превратился в Егорова.

— Допустим. Всего лишь допустим, хотя я… Но это существо напало на Ивана. Он разве был плохим человеком?

— Из-за Катьки, Евдокия Андреевна, она была нужна ему. Я посмотрел много фильмов про оборотней, Стивена Кинга прочитал, сравнивал — ничего похожего. Если бы с Егоровым говорили вежливо — он никого бы не тронул. Я ведь и сам ему наговорил такого, что он должен был в морду бить. Потому и напал на меня в старом карьере. Спасибо, Иван спас. Он сам не был злом, только отвечал на зло. Ну а с Иваном — это соперничество.

Евдокия Андреевна тяжело вздохнула. Понимала только одно — она явно недооценивала этого парня. А про те происшествия, которые взбудоражили весь поселок, что могла сказать? Он был там, он видел, Иван тоже видел, а она просто не могла в это поверить.

— Рома, видишь ли, это фашистская идеология, считать кого-то второстепенным человеком, — осторожно сказала она. — У одного человека судьба складывается благополучно, у другого — нет. Пьяница, которого ты упомянул, может, перенес такие страдания, которые и сделали его пьяницей. Ни я, ни ты не можем сказать, что с нами будет, доведись пережить такое. Поэтому и нельзя судить других. Тем более совершать такие преступления, как убийство.

— Я и не сужу. Я даже не злюсь на Варвара, который пытался меня оскорбить.

— Ты Ивану сказал об этом?

— Нет, я его простил. Я не могу на него злиться.

— И правильно, Рома. Если что — есть органы правопорядка, есть суд, он призван установить порядок.

— А если суд продажный, кто это должен сделать?

И снова речь завуча показалась Роману нравоучительной проповедью, на сей раз она не понравилась ему. Он торопливо допил чай, поблагодарил Евдокию Андреевну за гостеприимство и заторопился домой. Евдокия Андреевна проводила его до калитки и с некоторым беспокойством долго смотрела вслед парню. Этот хулиган, драчун и троечник в школе, так изменился, что даже не верилось, что она говорила с Романом Клейном. Катя — совсем другое дело. Она и в школе была умницей, аккуратной девочкой, и после школы, и теперь, когда стала женой ее сына. А еще — красавицей. Но Роман просто поразил немолодую женщину. С чего это он решил оправдывать поведение существа, в которое она не могла поверить? Конечно, считалась с мнением сына и мнением всего почти что поселка, но сама — не могла поверить. Библию стал читать, и это — Роман Клейн?! Фантастика.

Решила, что это следствие пережитого. Психика у парня неокрепшая, вот и произошли сдвиги. Хорошо бы они не оказались фатальными для парня.