Карфаген 2020. Восхождение

Эйзер вылетает на место Суфия и произносит пламенную речь: то же, но другими словами, а я наблюдаю за Боэтархом: эмоций он не проявляет. Надо отдать должное Гискону, он феноменальный оратор, пара минут – и слушатели его, заглядывают в рот, сопереживают. Наверное, у Эйзера спящий дар суггестора. Заканчивает он, расхваливая будущее ведомство: что и полиции меньше работы, и люди получат, что хотели, и бунты закончатся, потому что масс-медиа обеспечит свершение справедливости онлайн.

– Но главное, у меня есть уже раскрученный кандидат, кто возглавит ведомство. Он с самых низов, но лоялен нам, его знают и любят низшие, вы, наверное, о нем слышали – победитель реалити-шоу «Выживи на Полигоне» – Леонард Тальпаллис!

Мой выход, то есть вылет. Активирую платформу, через коммуникатор задаю ей траекторию полета. Кресло складывается и отодвигается, встаю на отделившуюся от пола платформу, которая движется к середине амфитеатра. Нахожу Боэтарха; глядя на меня, он шевелит губами… и я будто получаю удар под дых, перед глазами темнеет, остается только текст программы:

Зафиксировано агрессивное ментальное воздействие!

Агрессивное ментальное воздействие нигилировано Освобождением!

В себя прихожу в середине амфитеатра, на меня обращены десятки глаз условных врагов, Боэтарх потерял невозмутимость, глаза его мечут молнии, ноздри раздуваются, пальцы сжимают подлокотники. Нужно быть крайне осторожным в высказываниях, потому я убрал из речи слова типа «низшие» – если видео сольют в Сеть, конец моей репутации. Повторяю то, что уже сказал Гискон и заканчиваю уверенным голосом:

– Все уже сказали до меня. Новый Карфаген – наш общий дом, и я сделаю все, чтобы не допустить беспорядков и кровопролитий. С вашего позволения я займу свое место.

Все это время Боэтарх уничтожает меня взглядом, и, едва я замолкаю и возвращаюсь в кресло, вылетает в центр зала и берет слово:

– От лица всех собравшихся выражаю благодарность Эйзеру Гискону, – он склоняет голову. – Но привлечение подозрительных людей к решению глобальных вопросов непредусмотрительно. Вы только вдумайтесь! У нас под носом создается целое ведомство, находящееся в распоряжении человека с улицы. Кто даст гарантии, что он не обернет наше оружие против нас? Я искал информацию о том, кто такой Леонард Тальпаллис. И знаете что? Не осталось в живых людей, которые подтвердили бы его личность, он жил в такой глуши, что у него нет даже биопаспорта! Я к тому веду, что Тальпаллиса можно оставить как медиаперсону, а не плодить сущностей в виде новых ведомств. Это небезопасно. Спасибо за внимание.

Пока я говорил, Боэтарх пристально смотрел на меня. Что он может? Уничтожать дистанционно? Так на меня его магия не действует. Или действует и проявится позже? Но вдруг он так же, как я, умеет считывать информацию о человеке? Значит, ему известно, что я трикстер, к тому же «судья». Охотясь за Элиссой, знал ли он, что она – воплощенная Танит? Наверняка, а значит, догадаться, что я и есть налетчик, не составит труда – иначе почему я стал судьей? Более-менее обнадеживает, что без серьезных обвинений он не имеет права причинять мне вред. Да, может подослать киллера, но я привык быть в тонусе.

После Боэтарха выступает жрец, укоряет собравшихся, что они рушат устои, что все беды от того, что в людях покачнулась вера в Величайшего. Странно, но от одного его присутствия по спине бегают мурашки, и кажется, что кто-то пристально смотрит. Подавляю иррациональное желание убраться в безопасное место, обращаюсь к программе с просьбой вывести свои характеристики – надо посмотреть изменилось ли что-то после воздействия Боэтарха.

Леон, 31 год;

Уровень 0, ступень 0, судья; фактическое место проживания: уровень 4, ступень 3.

Дополнительные направления развития: тренер-наставник, художник, мастер рукопашного боя, стрелок.

Дальше просматриваю по диагонали, останавливаюсь на здоровье – 18, как и было. Значит, Боэтарх не может мне навредить, но способен уничтожить моих союзников. Его сила наверняка растет, как и моя, и надо качаться безостановочно, а с бюрократическими фишками пусть разбирается Лекс.

После жреца речь берет некто Ашер Мела – восьмидесятилетний старик, сидевший во втором ряду, то есть представитель великого пунийского рода. Неожиданно бодрым голосом дед говорит, что Карфаген обескровлен, его некому защищать, и если Гискон готов курировать новое ведомство, то он будет просто счастлив.

Следом выступает генерал, представляющий всех военных и полицейских, высказывается положительно, но вносит предложение корректировать действия военных и нового ведомства, чтобы не мешать друг другу.