Карфаген атакует

Решив, что он и так слишком долго говорил, Федор снова ударил римлянина. На сей раз рукоятью фалькаты в зубы, вернув его на место. А затем в ярости рубанул с плеча тяжелым клинком, лишив центуриона-насильника его мужского достоинства на глазах рыдающей девушки. Отсеченный детородный орган упал на грязный пол, а кабак огласился душераздирающим воплем. Римлянин дернулся, вскочил, пробежал несколько шагов, но тут же упал и скоро затих в луже крови.

— Собаке собачья смерть, — как-то отстранено заметил Федор.

В этот момент из угла послышался стон. Старик пришел в себя и открыл глаза, со страхом взглянув на склонившегося над ним Чайку.

— Кто вы? — наконец проговорил старик на латыни, но бывший морпех Тарента уже давно научился отличать настоящий римский выговор от других наречий. Латынь являлась для старика таким же чужим наречием, как и для Федора.

— Мы солдаты Карфагена, отец, — не стал обманывать старика командир разведчиков. — Но мы пришли не для того, чтобы тебя убить.

Федор помолчал, изучая морщинистое лицо старика.

— Ведь ты не римлянин, — добавил он, закончив свои наблюдения.

— Я лигуриец, — прохрипел старик, медленно поднимаясь и потирая ушибленную голову с запекшейся на виске кровью. — Моя родина Генуя. Мой отец был мелким торговцем, держал лавку на берегу и ходил по морю в соседние города за товарами. Я унаследовал его дело. Но Геную несколько лет назад захватили солдаты Рима, и им теперь принадлежит все. А я перебрался в деревню, думал, здесь будет спокойнее. У меня ведь жена и дочь.

Посмотрев на растерзанную одежду дочери, он заплакал. А дочь, прикрывшись руками, словно только сейчас заметила, что на ней почти нет одежды, вскрикнув, убежала через заднюю дверь.

— Нам нужна твоя помощь, — прямо сказал Федор, оглянувшись на стоявших за спиной солдат.

— Вы спасли мою дочь, — медленно ответил старик. — И хотя я боюсь Ганнибала не меньше, чем римлян, я ваш должник.

— Не бойся, отец, — успокоил его Федор. — Если на этой земле воцарится власть Карфагена, это будет лучше, чем та власть, при которой ты живешь сейчас. В Карфагене уважают купцов и не насилуют их дочерей.

Старик осторожно поднял голову и, посмотрев в глаза Федору, произнес.

— Теперь мне все равно. Я ненавижу римлян. Чего вы хотите от меня?

— Скажи мне, — начал Федор, увидев, что старик немного пришел в себя, — есть ли здесь поблизости еще римские солдаты?

Прежде чем ответить, старик устало опустился на скамью у стола и налил себе вина из полуразбитого кувшина в чашу. При этом он долго не мог оторвать остекленевшего взгляда от мертвых римлян, плававших в лужах собственной крови. Два бойца из отряда Федора уже сняли с них целехонькие панцири и сложили на дальний стол. Доспехи удалось снять, почти не запачкав, хотя кое-где на них высыхали пятна крови. Сейчас финикийцы занимались тем, что раскладывали ножны с мечами и кинжалами, а также поднимали с пола разбросанные по углам шлемы легионеров. Похоже, те слишком торопились получить свою часть наслаждения от дочери деревенского трактирщика.

— Вы можете взять все, что хотите, — сказал старик, указав на стойку.

— Можешь выпить, — перевел Федор стоявшему рядом Летису, кивнув на кувшины с вином. И предвосхищая его вопрос, добавил. — О еде поговорим чуть позже, когда я расспрошу старика.

Не очень довольный таким ответом, Летис все же подошел к полкам, взял ближайший кувшин и стал пить из него взахлеб, даже не потрудившись найти чашу.

— В одном дне пути стоит римский легион, — ответил, наконец, старик, — но оттуда есть прямая дорога на Геную, поэтому они редко бывают в нашей деревне, и я почти ничего на них не зарабатываю. Вот сегодня явились эти четверо, а потом богатый римлянин на коне, он очень спешил. Это были мои первые посетители за неделю.

Видимо, израсходовав много сил на эти слова, старик снова заплакал. Федор подлил ему вина. Он ощущал себя не самым лучшим образом, но выбирать не приходилось. В любой момент сюда мог заявиться конный или пеший отряд римлян.

— А ближе, отец, ближе кто-нибудь еще есть? — переспросил Федор.

— Нет, — старик отрицательно замотал головой. — Ближе никого из римлян нет.

— А здесь, в вашей деревне?

— У нас только крестьяне да пастухи, — отмахнулся старик, — римские солдаты иногда вставали у меня на постой, но это случалось очень давно. Когда через эти места шла отступавшая армия консула. Тогда они забрали всю еду, но расплатились за нее.

— Что он говорит? — вмешался заинтригованный Летис. — Здесь есть еще римляне? Может, нам пора уже убираться отсюда?

— Говорит, что в деревне нет, — перевел Федор, — но, в одном дне пути стоит целый легион.

— Это далеко, — обрадовался Летис. — Может, тогда заночуем здесь? Поедим, отоспимся.

— Нет, — отрезал Федор. — Не так уж это далеко. Отправь одного солдата за Урбалом и остальными, пусть приведет их сюда. Мы можем здесь немного отдохнуть и поесть, но все равно надо убираться отсюда до наступления темноты.

— А жаль, — огорчился здоровяк. — Я бы здесь задержался. Когда еще можно будет посидеть в трактире, пусть и таком захудалом.

Но, оглянувшись по сторонам, он заметил: