Карфаген. "Белая" империя "чёрной" Африки

Особое место среди старейшин занимали два суффета (греки именовали их "царями"). Власть их резко возросла после свержения Магонидов. Они возглавляли государство. Полномочия суффетов не вполне ясны. Точно известно, что они не могли объявлять войну и не распоряжались государственной казной. Считалось, что суффеты не должны были принадлежать к одному и тому же роду, чтобы не установилась диктатура. Однако это правило не всегда соблюдалось.

В число суффетов попадали люди знатного происхождения, авторитетные и богатые — судовладельцы, крупные купцы и землевладельцы. По словам Аристотеля, суффсты были "избираемы на должность не только на основании их благородного происхождения, но также и по их имущественному цензу" ("Политика", пер. С.А. Жебелева). Пребывание на государственных должностях не оплачивалось, а, наоборот, требовало значительных расходов, которые были по карману богачам.

Суффеты избирались ежегодно. Кандидаты вовсю подкупали избирателей. "У карфагенян, — писал Полибий, — открыто давая взятки, получают должности". У римлян подобный поступок карался смертью.

Положение суффетов нередко сравнивают с положением римских консулов, спартанских царей и даже венецианских дожей. Между государственным устройством Карфагена, Рима и Спарты впрямь есть много общего. Власть в них была в равной мере разделена между знатью, народом и высшими магистратами. Установившаяся в Карфагене система власти напоминала "римскую систему консулов, сената и народных собраний", писал, например, британский историк Дональд Харден.

Особая комиссия ведала храмами. Она состояла из десяти человек В ее обязанности входили надзор за храмами, их строительство и ремонт.

Имелись и другие должностные лица, например, казначеи, писцы, профессиональные переводчики.

Бедняки Карфагена — наемные работники, ремесленники, мелкие и средние торговцы — оставались бесправными людьми. Даже разбогатев, они не могли "выбиться в люди".

После 450 года до нашей эры, когда власть в Карфагене попытался захватить один из самых знатных — род Магонов, остальные аристократические семейства добились учреждения "совета ста четырех" (коллегии, в которую входили сто четыре судьи) и наделили этот орган судебными и финансовыми функциями.

"Совет ста четырех" разбирал деятельность суффетов, полководцев и старейшин, а также судил их. Члены совета часто оказывались людьми жестокими и пристрастными; страх перед ними заставлял старейшин и суффетов действовать в угоду судьям. Имущество, репутация и даже жизнь граждан находились в руках этого совета. Его члены назначались пожизненно из бывших магистратов республики. Каждый из них был неуязвим, ибо за ним стоял весь совет — главный оплот карфагенской олигархии.

Подобная система была введена, чтобы помешать установлению в Карфагене тирании. Под контроль совета ста четырех была поставлена, прежде всего, деятельность полководцев, ведь, командуя наемниками, они могли повести их против Карфагена, чтобы захватить власть в городе. Любое превышение ими полномочий немедленно наказывалось. По словам Диодора, распятием или изгнанием из Карфагена карали даже того, чья деятельность заслуживала лишь упрека. Стоит отметить, что подобными властными полномочиями пользовались и эфоры в Спарте; они тоже могли привлечь полководца к суду по окончании войны. Таким образом, в Карфагене, писал Теодор Моммзен, "наиболее способным государственным деятелям приходилось быть почти в открытой борьбе со столичным правительством".

Правители Карфагена, по мнению немецкого историка Альфреда Хойса, подобно властям Венеции, прилагали все силы, стремясь не допустить появления в городе тирана; они казнили всякого, кто мог захватить власть. Страх внезапной кары парализовал волю полководцев; редко кто из них стремился воевать. Начиная с IV века до нашей эры территориальная экспансия Карфагена почти прекращается. Карфаген мог создать империю, подобную Римской, и, как покажут походы Гамилькара, имел все возможности для этого, но его правители сами, своей подозрительностью, пресекли начинания.

Члены "совета ста четырех" назначались особыми коллегиями (пентархиями) из числа аристократических семейств. Пентархии, отмечал И.Ш. Шифман, "являлись цитаделью олигархической власти". Их состав не зависел от волеизъявления народа; он пополнялся путем кооптации. Впрочем, о деятельности пентархии мы мало что знаем. Французский историк XIX века Хеннебср в своей "Истории Ганнибала" сравнил пентархии с политическими клубами, — например, с английским клубом вигов.

Государственное устройство Карфагена хвалили многие античные философы и историки: Платон, Аристотель, Полибий, Исократ, Цицерон, Эратосфен. Все они превозносили Карфаген как образец внутриполитической стабильности и часто сравнивали его со Спартой.

По мнению Аристотеля, "карфагеняне удачно спасаются от возмущений со стороны народа тем, что дают ему возможность разбогатеть. А именно они постоянно высылают определенные части народа в [подвластные Карфагену] города и области".