Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели

От этого периода сохранилось много надписей. Одним из наиболее интересных текстов является список жертвоприношений, найденный в Марселе (хотя нам неизвестно, в какое время он туда попал). В нем указывается, какие суммы должны уплатить люди, собиравшиеся сделать жертвоприношение Баал Сафону, вероятно карфагенскому Марсу. Февриер показал, что этот тариф соответствовал гораздо более сложному ритуалу, чем тот, о котором нам рассказали надписи в других местах. Вот что он пишет: «По-видимому, официальный ритуал, описанный в так называемом Марсельском тарифе, демонстрирует, что самую важную часть службы составляли теперь жертвоприношения во искупление грехов, как и в ивритском культе после Изгнания… Если нам хочется думать, что эволюция религиозных обычаев всегда связана с конкретными политическими событиями – а должен признать, что терпеть не могу этой произвольной психологии, – то нам придется признать, что причиной появления жертвоприношений во искупление грехов в карфагенском мире стали Сицилийские войны».

Эта историческая гипотеза, которая так не нравилась Февриеру, может, в определенной степени, найти свое подтверждение в той конституционной информации, которая приводится в надписи. В ней упоминается о двух магистратах: одном комитете из 30 человек, которые следили за уплатой налогов и о которых говорится в другом тарифе (CIS 167 с), и еще одном, куда входили два суффета: Гиллесбаал, сын Бодастарта, и Гиллесбаал, сын Бодесмуна, вместе со «своими коллегами». Упоминание об этих суффетах помогает нам датировать эту надпись, подтверждая попутно, что магистратов ежегодно переизбирали. Упоминание о «коллегах» тезок-суффетов обеспокоило некоторых ученых, убежденных, что в Карфагене всегда было не больше двух суффетов. Кое-кто высказывал предположение, что этими коллегами могли быть старейшины или члены совета тридцати. Обе эти гипотезы можно проигнорировать, поскольку срок службы советников не ограничивался одним годом. Автор этой книги полагает, что «коллегами» были «младшие суффеты» – это отголоски тех дней, когда магистратов было больше двух. Здесь они подчинены нашим тезкам и выполняют функции помощников. Если наша версия справедлива, то надпись, вероятно, появилась во время переходного периода, когда многолюдные магистраты сменили органы, состоявшие из двух человек. Словом, в то время, когда демократическая революция уже началась, но не была еще завершена. Таким образом, надпись, вероятно, была сделана в последние годы войны с Римом, или во время наемнической войны. Что касается комитета из 30 членов, которые должны были «следить за уплатой налогов», то Февриер отождествляет их с пентархами Аристотеля, которые собирались, чтобы обсудить финансовые вопросы. Но, может быть, правильнее видеть в этом комитете знаменитый совет тридцати? Аристотель о нем не упоминал, а Полибий[32]и Ливий считали его чем-то вроде внутреннего комитета при совете старейшин, с очень широким кругом полномочий. Но ведь есть все причины полагать, что этот внутренний комитет был создан, по мнению Февриера, как комиссия по контролю за финансами и появился ближе к концу IV века до н. э. – вполне возможно, как объединение шести «пентархов». Поскольку эта комиссия занималась распределением общественных фондов и делала это, как считала нужным, она могла легко парализовать любое действие гражданских или военных магистратов. Более того, в ее ведении находились и богатства храмов. Это позволяет понять, как комиссия, не имевшая специального названия, могла играть роль верховного исполнительного совета.

То немногое, что нам известно о внутренней ситуации в Карфагене того периода, создает впечатление хорошо сбалансированного государства, где соблюдалось равновесие между властью народа и властью аристократии. Следует добавить, что в совете старейшин и совете тридцати большинство членов относились к сторонникам Баркидов.