Карфаген. Летопись легендарного города-государства с основания до гибели

Если бы все пошло хорошо, то есть если бы карфагеняне, объединившись с галлами, сумели сильно ослабить римскую военную мощь, Ганнибал мог бы рассчитывать на то, что Итальянскую конфедерацию покинет множество городов Южной Италии. И тогда карфагенский флот, который до того времени стоял в резерве, вступил бы в игру, используя базы, которые новые союзники предоставили бы Карфагену. Рим потерял бы господство на море и был бы окружен армией Ганнибала. И ему пришлось бы принять условия победителя.

На первый взгляд, план Ганнибала выглядел авантюрным и поспешным, но при более тщательном изучении становится ясно, что он был очень хорошо продуман и вполне реален. В те времена, когда солдаты и государственные мужи были уверены в том, что главным повелителем человеческих судеб является удача, карфагенский командующий в гораздо меньшей степени полагался на удачу, чем Пирр и даже Александр Великий.

Положение дел в Риме

Имея столь решительного противника, который единолично командовал всеми родами войск и распоряжался всеми имевшимися у него средствами, лидеры Римской республики были разделены на несколько партий и имели различные представления о том, какой политической линии должна придерживаться их страна.

Как обычно, самую традиционную политику проводила семья Фабиев, лидером которой снова стал Квинт Фабий Максим Веррукоз, получивший, из-за своей осторожной тактики во время предыдущей войны, прозвище Кунктатор, или Отлагатель. Историки, работавшие при сенате, и в особенности его кузен Фабий Пиктор, несомненно, сильно преувеличивали таланты этого лидера, но он, по-видимому, обладал сильным характером. Вокруг него объединилось некоторое число благородных римских семей вместе с рядом патрицианских и плебейских сановников, самым выдающимся из которых был, без сомнения, Клавдий Марцелл (он принадлежал не к патрицианской семье Аппиев Клавдиев, а к плебейской семье с той же фамилией). Последний завоевал громкую военную славу, spolia optima, убив своими собственными руками галльского царя Виридомара в битве при Кластидиуме в 222 году до н. э. Он закончил свою карьеру захватом Сиракуз в 212 году до н. э. Эта партия зависела от голосов крестьян, значение которых возросло после реорганизации Народных собраний. Она считала, что Рим должен расширяться на север, и не верила в успех заморских экспедиций. Она хотела бы сохранить мир с Карфагеном, и ее симпатии, вполне естественно, были на стороне африканских землевладельцев, которых возглавлял Ганнон Великий. Фабии были популярны в конце 1-й Пунической войны и в течение нескольких лет после нее. Однако между 230 и 225-м годами они попали в немилость. Вторжение во владения галлов и захват долины По вернул им прежнюю популярность. Власть Рима в этих краях была еще непрочной, но она уже открыла для римского народа массу возможностей: завоевание стран Запада и Испании, с одной стороны, и Истрии, Иллирии и Балкан – с другой. В 229 году до н. э. уже были предприняты первые шаги в этом направлении. Различные «империалистические» фракции воспользовались возможностью завоевать в Комитии больше голосов в свою поддержку.

Среди этих империалистических групп были Аппии Клавдии, но ведущую роль играли теперь Корнелии Сципионы, интересы которых, по традиции, распространялись на Сардинию и Корсику, но которые теперь уже зарились и на Испанию. Эту прославленную семью одно время возглавляли два брата, которые были самыми ярыми врагами Баркидов: Публий, отец будущего Африкана, и Гней по прозвищу Лысый. Большинство Эмилиев поддерживали их политику. За экспансию на Запад больше всех ратовали Валерии и Марк Ливий Салинатор, служивший в 219 году до н. э. консулом. Он был bete hoire, предметом ненависти для Фабиев, который взял в жены дочь Капуана Пакувия Калавия. Эти патриции больше не считали себя связанными традиционными предрассудками и не постеснялись обратиться за поддержкой к самым беспринципным торговцам, большая часть которых явилась в Рим из городов его союзников. Они постепенно превращались в богатых буржуа, к величайшему возмущению традиционалистов.