Карфаген

Другую группу карфагенской аристократии составляло крупное купечество, благосостояние которого зависело от морской торговли со странами Средиземноморья и за его пределами. Как известно, Карфаген поддерживал активные торговые контакты с Египтом[402], Италией и греческим миром[403], а также с Испанией, где (на юге Пиренейского полуострова) пунийцы занимали господствующее положение[404]. Карфагенские торговцы активно участвовали в торговле с районами, прилегающими к Красному морю[405], а также проникали в бассейн Черного моря[406]. Естественно, что в этих условиях не могла не возникнуть влиятельная прослойка, интересы которой были связаны преимущественно, если не исключительно, с морской торговлей. Вполне понятно, что эти люди стремились к сохранению, упрочению и расширению власти Карфагена на морских торговых путях; их интересы смыкались с интересами тех, кто так или иначе обслуживал морскую торговлю или изготовлял для продажи различные ремесленные изделия. Основной целью внешней политики Карфагена они считали установление пунийской торговой монополии во всем известном тогда мире. Иначе говоря, если учесть необходимость уничтожить или подчинить конкурентов, речь шла о создании «мировой» державы, которая охватила бы всю ойкумену, с центром в Карфагене. Именно эту задачу пытались решить Гамилькар Барка и Ганнибал.

Сама по себе эта задача не могла казаться абсолютно неразрешимой. В середине второй половины IV в., немногим больше ста лет назад, совершил свой завоевательный поход Александр Македонский, подчинивший весь Ближний Восток, Иран, Среднюю Азию и часть Индии. Смерть застала его в разгар подготовки новой экспедиции, на этот раз на запад, против Карфагена. И, наблюдая развитие событий, трудно было не прийти к мысли, что, если бы не преждевременная гибель, он сумел бы успешно осуществить и это свое предприятие. Да и сама Персидская держава — разве она не включала помимо Средней Азии и собственно Ирана практически все Восточное Средиземноморье? Конечно, государство Александра развалилось. Но не потому ли оно развалилось, что его полководцы раздробили это государство и потом в непрестанных войнах выкраивали себе более или менее, в зависимости от таланта и удачливости, обширные владения? То, что удалось Александру, к чему стремились его преемники, мог бы повторить и Карфаген, если бы у его стратегов хватило умения и счастья.

Существовали ли объективные предпосылки для создания подобных «мировых» держав? Несомненно, да; в противном случае Римская империя не смогла бы, например, удерживать под своею властью все страны Средиземноморского бассейна в течение нескольких столетий. Конечно, они представляли собой довольно пестрый конгломерат различных по культуре и уровню социально-экономического развития районов, племен и народностей, «объединенных» копьем завоевателя. Существование данного государства часто зависело от военных способностей того или иного царя или полководца. Но ведь на месте гибнувших политических организмов постоянно возникали новые, каждый раз охватывая одни и те же или примерно одни и те же территории, и это явление нельзя объяснить только случайным стечением обстоятельств.

К числу таких предпосылок относится прежде всего развитие и сохранение на этих территориях, несмотря на постоянные войны, торговых и иных контактов между обществами, которые были серьезно затруднены тем, что за пределами своего племени, своего гражданского коллектива человек оказывался практически вне закона. Его позволялось безнаказанно убить, захватить в плен, продать в рабство; в условиях непрерывных столкновений всех со всеми такая опасность была очень реальной. Ее пытались уменьшить или даже вовсе ликвидировать союзническими договорами, соглашениями о гостеприимстве (своего рода куначество) между частными лицами, а также между государствами, об обеспечении взаимной неприкосновенности. Однако эти полумеры не давали надежных гарантий. Только территориальное государство своими силами могло установить порядок, обеспечить мир и безопасность на обширных пространствах. Иначе говоря, развитие товарного производства и, как следствие, возникновение средиземноморского рынка— такова основная предпосылка возникновения древних территориальных государств.