Карфаген

И, наконец, еще одно обстоятельство. Римская система управления покоренными территориями, разумеется, была рассчитана на их полное подчинение завоевателю, а также на эксплуатацию их населения. Создавая различные правовые статусы отдельных областей и городов, римляне стремились исключить саму возможность их объединения против общего врага. Среди подвластных Риму политических единиц имелись: 1) автономные муниципии, граждане которых располагали римским гражданством (с правом участвовать в народном собрании или же без него), 2) города латинского права, жители которых были в Риме имущественно правоспособны, а в некоторых случаях могли заключать с римлянами браки, признававшиеся законными, 3) союзники, сохранявшие, хотя и с определенными ограничениями, свой суверенитет: они должны были согласовывать с Римом свою внешнюю политику, а также предоставлять ему вспомогательные войска. Наконец, особую группу обществ, подвластных Риму, составляли бесправные «подданные», лишенные какой бы то ни было автономии. Наиболее тяжелым для «союзников» и «подданных» Рима было то, что римляне отбирали у них от трети до половины земельного фонда, однако в целом положение италиков под властью Рима было, несомненно, гораздо легче, чем положение ливийцев под властью Карфагена. Рим, насколько об этом можно судить по имеющимися данным, не ставил преград экономическому развитию и торговой деятельности своих вольных или невольных «союзников» и «подданных»; идея монополизировать морские и сухопутные пути, рынки сырья и сбыта никогда не приходила в голову римскому правительству. Поэтому оно, обеспечивая в сфере своего господства определенный порядок и стабильность, могло рассчитывать на поддержку достаточно влиятельных слоев общества, прежде всего правящей аристократической верхушки, чью власть сенат обеспечивал всеми доступными ему средствами. Да и не хотело римское правительство вызывать у италиков особенно сильное недовольство. Далее мы увидим, что позиция италиков, в особенности после битвы при Каннах, была не такой единой, как можно было бы думать: на нее существенное воздействие оказывали и развитие общеполитической ситуации, и внутриполитическая борьба, и мечты обрести независимость (власть далекого Карфагена, казалось, будет меньше давить, тем более что Ганнибал готов был гарантировать все что угодно). Имелись и общества, давно и прочно враждебные Риму, — Самниум, Брутиум. Однако в целом проримские тенденции, особенно в Центральной Италии, да и на юге тоже, оказались более действенными, чем антиримские.

Подводя итоги сказанному, можно утверждать, что Рим обладал в борьбе с Карфагеном определенными политическими преимуществами. Эти преимущества заключались не в том, что римское государственное устройство было аристократическим (Карфаген тоже был государством аристократическим), и не в пережитках демократизма (Баркиды, как увидим, опирались на народные массы Карфагена, выражали их интересы, а Гасдрубал, зять Гамилькара, был предводителем демократической партии); важнейшее преимущество Риму давали сохранение народного ополчения как основной военной силы государства (соответственно моральные качества римской армии были более высокими, чем у карфагенской) и его италийская политика.

В ходе борьбы Карфагена с Римом столкнулись две системы военной организации, обусловленные особенностями социальной структуры и политического строя обоих обществ.

Основную массу карфагенской армии (помимо «священной дружины», вооруженной длинными копьями, в которой проходили военную службу и стажировались для занятия командных должностей пунийские аристократы) составляли, как сказано, наемные солдаты — иберийцы, галлы, италики, греки, африканцы; их, как правило, мобилизовали пунийские власти. Кроме тяжеловооруженной (мечами и копьями) пехоты, составлявшей центр боевого построения — фалангу, карфагенское командование обычно располагало конницей, нумидийской или иберийской, которую размещали на флангах, балеарскими пращниками, находившимися перед боевым порядком, и боевыми слонами, которые должны были уничтожать живую силу противника. Надо сказать, однако, что слоны составляли и самую опасную для самих карфагенян часть их армии: слишком часто врагу удавалось обратить слонов против пунийских воинов. На стоянке войска обычно располагались в укрепленном лагере; построение такого лагеря неизвестно.