Карфаген

В Венусии Гай Теренций Варрон произвел на послов впечатление человека, достойного презрения. Это впечатление еще более усилилось после речи, с которой Варрон обратился к послам, выразившим, как и следовало ожидать, соболезнования Капуи по случаю катастрофы и предложившим (иначе разговор вообще не мог бы состояться) помощь. Судя по тому, как Ливий излагает речь Варрона, последний не счел нужным скрывать от Капуи поистине отчаянного положения Рима. Римляне потеряли все — армию, продовольствие, деньги, так что союзникам следует не столько помогать римлянам, сколько вести войну вместо римлян, защищать от врага общее отечество. «Война идет не с самнитами или этрусками, — говорил он (цитируем изложение Ливия), — так что, если бы власть и была у нас отнята, она все равно осталась бы в Италии; враг, пуниец, даже не африканского происхождения, от дальних краев земли, от пролива Океанского (имеется в виду Гибралтарский пролив. — И. К.) и Геркулесовых Столпов, ведет войско, не знающее каких бы то ни было законов, не умеющее жить по-человечески, даже почти не владеющее человеческой речью. Их, по природе и характеру жестоких и диких, полководец еще более ожесточил, строя мосты и плотины из груды человеческих тел и, что даже сказать противно, приучая питаться человеческим мясом. Их, вскормленных такой ужасной пищей, с которыми и соприкасаться-то грешно, видеть и иметь господами; и из Африки, и в особенности из Карфагена, получать законы и терпеть, чтобы Италия стала провинцией нумидийцев и мавров, — у кого из уроженцев Италии это не вызвало бы отвращения?» Капуанцы могут выставить 20 000 пехотинцев и 4000 всадников; продовольствия и снаряжения у них больше чем достаточно, и если они выступят против Ганнибала, то власть Рима будет спасена. Едва ли можно сомневаться в том, что это изложение восходит к римской анналистической традиции и в общих чертах соответствует и содержанию самих переговоров, и линии, принятой римским правительством, и той антикарфагенской пропаганде, которую оно вело в Италии.

У послов сложилось твердое убеждение, что Рим воевать не в состоянии. Капуанцам предлагалось своими руками восстанавливать здание римского господства на том проблематичном основании, что когда-то давно римляне защищали Капую от самнитов и предоставили у себя значительной части капуанцев гражданские права. Но самниты давно уже были не опасны, а гражданские права... Что стоят гражданские права, если не сегодня завтра Рим погибнет и дело все равно придется иметь с Ганнибалом?

На обратном пути из Венусии в Капую один из послов, Вибий Виррий, повел речи, решительно противоположные тем, которых добивался Варрон: теперь, говорил он, настало время, когда капуанцы не только могут возвратить себе земли, некогда отнятые у них римлянами, но и захватить господство в Италии; союз с Ганнибалом они могут заключить на любых условиях, а когда по окончании войны Ганнибал уйдет в Африку, власть в Италии будет принадлежать Капуе [Ливий, 23, 6, 1-2]. Вибий Виррий выразил общее мнение. После возвращения послов в Капуе римское дело сочли уже проигранным; плебс и большинство сената стали еще решительнее склоняться к союзу с Карфагеном, однако из-за сопротивления некоторых членов сената дело на несколько дней задержалось. По-видимому, речь идет о последних попытках все более редевшей проримски настроенной аристократической группировки, которую возглавлял, судя по дальнейшему рассказу Ливия, Деций Магий, не допустить разрыва с Римом, предотвратить переговоры с Ганнибалом.

Тит Ливий [23, 6, 6-8] рассказывает, что в сочинениях некоторых анналистов он нашел повествование о том, будто Капуя, перед тем как принять окончательное решение, направила в Рим посольство, обещая оказать помощь, но при непременном условии: один из консулов должен был быть капуанцем. В результате власть не только в Италии, но и в самом Риме ускользнула бы из римских рук и перешла к Капуе. Римское правительство, возмущенное этим совершенно неприемлемым для него требованием, приказало посольству немедленно покинуть Рим. Ливий считает эту традицию недостоверной, потому что о ней умалчивает Цэлий Антипатр и другие анналисты, которым он доверяет, однако ничего невозможного в данном факте нет. Не исключено, что правительство Пакувия решило попытаться перед разрывом выжать из римлян максимальную цену за свое сотрудничество; не случайно они требовали от римлян того же, что рассчитывали получить от Ганнибала. Возможно, далее, что посольство в Рим должно было заставить Ганнибала стать уступчивее во время переговоров с капуанскими послами[487].

Как бы то ни было, промедлив несколько дней, может быть, в ожидании возвращения послов из Рима, капуанское правительство направило свою миссию к Ганнибалу.