Карфаген

В нашем распоряжении имеются и другие рассказы об осаде римлянами Сиракуз, в частности рассказ Полибия [8, 5—9], в некоторых пунктах дополняющий или уточняющий Ливия. Так, по словам Полибия, на римских судах, которые должны были подойти к городской стене, были устроены самбики — подъемные лестницы, по которым можно было взобраться на стену. Стрельба сиракузян из катапульт не давала Марцеллу возможности подвести корабли к стене, и тогда он решился на ночную атаку; тогда-то римляне и были встречены новым обстрелом из бойниц; Архимед ввел в действие катапульты и механизмы, вырывавшие суда из воды. Некоторые корабли, пишет Полибий [8, 8, 4], валились на борт, другие опрокидывались, большинство же погружалось так глубоко в море, что зачерпывали воду и приходили в негодность. Пытаясь скрыть за веселостью охватившую его тревогу, Марцелл говорил, что Архимед угощает его корабли морской водой, а его самбики позорно прогнаны с попойки [Полибий, 8, 8, 6]. На суше происходило примерно то же самое, причем машины с лапами здесь выхватывали воинов из рядов и швыряли их с большой высоты на землю [Полибий, 8, 9, 4].

По свидетельству Плутарха [Плут., Марц., 14-17], в котором также имеются некоторые дополнительные подробности, Марцелл соединил 8 кораблей и на них воздвиг осадную башню, против чего Архимед употребил изобретенный им механизм. Некоторые суда тонули от удара чудовищной лапы. Часто корабль, поднятый из воды в воздух, раскачивался во все стороны до тех пор, пока экипаж не был сброшен в море. Издеваясь над своими неудачами, Марцелл вскричал: «Не прекратить ли нам борьбу с этим геометром-Бриареем, который, сидя спокойно у моря, уничтожает наши корабли и, одновременно осыпая нас таким множеством стрел, превосходит легендарных сторуких гигантов?» У Марцелла были основания сказать это: в конце концов Архимед внушил римским воинам такой ужас, что они в панике бежали, завидев над городской стеной кусок каната или бревно.

Все эти сообщения (ср. также у Диодора [26,18]; Зонары [9, 4]) взаимно друг друга дополняют и в целом создают картину яростного и для римлян крайне неудачного штурма, который мог закончиться только тем, чем и закончился: прекратились активные боевые операции и перешли к новой тактике — блокаде, дававшей возможность взять Сиракузы измором. Против такого метода ведения войны созданные Архимедом катапульты и боевые механизмы были бессильны.

Какую же позицию во время всех этих событий занимали карфагеняне, и в том числе, что для нас особенно важно, Ганнибал? Мы уже говорили выше, что в свое время, дабы поддержать в Сиракузах прокарфагенские настроения, к мысу Пахин был послан карфагенский флот. После того как к власти в Сиракузах пришли Гиппократ и Эпикид, командующий этим флотом Гимилькон спешно уехал в Карфаген; туда же прибыли и послы Гиппократа, и письмо Ганнибала. Содержание последнего представляет особый интерес, поскольку оно раскрывает истинные цели всех манипуляций и его собственных, и его агентуры в Сиракузах: Ганнибал писал, что уже настало время, покрыв себя великой славой, снова завоевать Сицилию. Опираясь на поддержку Ганнибала и на просьбы сиракузского посольства, Гимилькон добился от карфагенского совета новых подкреплений [Ливий, 24, 35, 4-5]. Было ясно, что римское командование попытается взять реванш за неудачу у стен Сиракуз, восстановить свое положение в остальной Сицилии. И действительно, не желая, как пишет Полибий [8, 9, 11-12], попусту терять время на осаду города, Марцелл и Аппий Клавдий Пульхр разделили между собой армию. Две трети солдат под командованием последнего остались блокировать Сиракузы, а остальных Марцелл повел завоевывать сицилийские города, отказавшиеся признать римское владычество. Гелор и Гербес сдались ему добровольно, но Мегару Гиблейскую он взял штурмом, разрушил и разграбил, чтобы, замечает Ливий, не пытающийся на сей раз отрицать чудовищной и обдуманной жестокости римлян, внушить страх другим сицилийцам, в особенности же сиракузянам [Ливий, 24, 35, 1-2; Плут., Марц., 18].

Гимилькон был готов к такому повороту событий. Едва только прибыли дополнительные войска, он двинул свой флот на запад, к старинным карфагенским владениям на острове, где было значительное финикийское население и где легче было рассчитывать на поддержку карфагенской армии. Там он высадил 25 000 пехотинцев, 3000 всадников и 12 слонов, овладел Гераклеей Минойской, а вслед за ней и Акрагантом. Марцелл хотел было помешать ему, но опоздал [Ливий, 24, 35, 3-6].