Кари Мора

Хесус Вильярреал вытянулся на больничной койке – изможденный старик, живьем угодивший в капкан из окружающих его поручней и переплетения пластиковых трубок. Он стянул с лица кислородную маску.

– Все осторожничаешь, дон Эрнесто, – произнес Хесус. – Уже и умирающих обыскиваешь? Этот здоровенный кабан тебе нужен, чтобы шмонать больных в койках?

Дон Эрнесто улыбнулся ему:

– Ты ведь стрелял в меня тогда в Кали.

– Это был чисто бизнес, и, кстати, ты тоже в меня стрелял, – ответил Хесус.

– Я до сих пор рассматриваю тебя как опасного человека, Хесус. Считай, что это комплимент. Но ничто не мешает нам стать друзьями.

– Ты – преподаватель, дон Эрнесто, ученый человек. Ты можешь отлично научить, как лучше всего воровать. Но в школах вроде «Десяти колокольчиков» не учат таким вещам, как дружба.

Дон Эрнесто задумчиво изучал Хесуса, распростертого на больничной койке. Глядя на старика, вертел головой, наклонял ее так и эдак – словно ворона, примеривающаяся к лежащей на земле ягодке.

– Осталось тебе недолго, Хесус. Ты позвонил мне, и я пришел, потому что уважаю тебя. Ты был капитаном у Пабло, и ты никогда его не продавал, но он все равно ничего тебе не оставил. Давай воспользуемся временем, которое у тебя пока есть, и поговорим, как мужчина с мужчиной.

Старик несколько раз вдохнул кислорода из маски – в дополнение к тому, что подавался через трубку, подведенную к носу.

– В восемьдесят девятом я привез золото Пабло в Майами – спрятал подо льдом на своем траулере. Полтонны золота, а сверху рыба – в основном морской окунь. Тридцать золотых слитков того типа, который называют «Гуд деливери»[40] – по четыреста тройских унций каждый, все с серийными номерами. Еще те, что по двадцать пять кило, плоские такие, но они не из чистого золота, а из сплава Доре[41], в Инириде на шахтах такие льют. Плюс целый мешок десятитоловых[42], по сто семнадцать граммов – не знаю, сколько их там было. – Хесус на минуту примолк, с трудом втягивая воздух. – Тысяча фунтов золота. Я могу сказать, где оно. Ты в курсе, сколько может стоит тысяча фунтов золота?

– Около двадцати пяти миллионов американских долларов.

– Что ты мне за это дашь?

– А чего ты хочешь?

– Денег, и еще неприкосновенности для Адрианы и мальчишки.

Дон Эрнесто кивнул:

– Claro[43]. Ты знаешь, что за свои слова я отвечаю.

– Без обид, дон Эрнесто, но мой принцип – денежки вперед.

– Позволь мне столь же учтиво поинтересоваться, кому еще ты продал эту информацию, помимо Ганса-Петера Шнайдера.

– Сейчас уже нет времени подлавливать друг друга. – Хесус поморщился. – Он уже нашел тайник, в котором спрятано золото. Но он не сможет открыть его и при этом остаться в живых, пока я не скажу ему, как это сделать. Однако он вполне может попытаться перевезти его в другое тайное место.

– И при этом останется в живых?

– Скорее всего, нет.

– Там что, ртутный замыкатель? Датчик наклона? Перекосишь – взорвется?

Хесус Вильярреал лишь поджал губы. Они у него все растрескались, и поджимать их было больно.

– Короче, ты можешь объяснить, как он открывается, – резюмировал дон Эрнесто.

– Да. Сейчас я расскажу тебе, какие могут быть сложности, а когда ты вернешься с dinero efectivo[44] на руках, мы обсудим, как их можно решить.

Глава 11

Принесенная ветром африканская пыль окрасила восход в Майами в розовые тона. Когда над морем поднялось солнце, окна на противоположном берегу залива Бискейн оранжево засияли.

В прибрежном дворике дома Эскобара, возле дыры в газоне стояли Ганс-Петер Шнайдер с Феликсом.

Умберто уже успел расширить дыру, поработав ломом и лопатой. Из темноты снизу до них доносились размеренные чавкающие звуки – с каждой волной в подземную пещеру через размытую стенку плюхала очередная масса воды, и дыра выдыхала нечистый воздух. Воняло так, что приходилось отворачиваться.

Бобби-Джо и Матео принесли из павильона у бассейна мешок со снаряжением.

Над головами у них эшелоном прошла плотная стая пеликанов, готовая штурмовать рыбные места.

– Мне, блин, абсолютно по барабану, что там Хесус успел рассказать дону Эрнесто! – выговаривал Шнайдер. – А спереди там или сзади к этому ящику подходить, меня еще меньше волнует. Что там тот малый из Лодердейла?

– Клайд Хоппер, инженер, – уточнил Феликс. – У него есть все необходимое оборудование. Он сам решит, как действовать, когда мы всё расскажем. Хочет пообщаться с глазу на глаз.

– А вот в этом телефоне его номер есть? – поинтересовался Ганс-Петер, похлопывая по ладони голубым одноразовым мобильником из багажника машины Феликса.