Карьяга

По берегу реки расположилась деревня. Артур остановил машину и достал карту с очерченным синим карандашом маршрутом. Всё верно, дальше следовало двигаться вдоль берега, потом перед населённым пунктом по мосту за реку… Он посмотрел вперед, за стеклом горели огоньки. Моста не видно. До конечной точки пути еще километров двадцать. Показалось, что ехали они намного дольше, чем ожидалось. Наверное, из-за дождя… Но, где мост? Может за деревней?

Артур убрал карту. Они проехали мимо чёрных силуэтов маленьких домиков. В некоторых домах свет не горел, и они глядели черными глазницами окон в пустоту, похожие на подбитые танки, покосившиеся, наполовину потонувшие в земле. В других теплились огоньки, именно огоньки, словно там горели свечи, а не электричество. Проехав деревню насквозь, они остановились. Моста нет.

Артур достал мобильник. Зарядки оставалось девять процентов, но даже не от этого он почувствовал досаду. Отсутствовала связь.

– Вот, засада! Ни связи, ни моста!

– Может сходим, у местных узнаем? – предложил Ярослав, – мне, если честно, стремно в ночи шлепать под дождём.

– А ты знаешь куда? – Артур, играя желваками, смотрел в чёрное окно джипа. – Ладно, пойдём. Может ты и прав. Попросимся переночевать, разузнаем все, в машине все равно не вариант оставаться. Грёбаная погода!

Вышли из машины. Ярослав взвалил рюкзак на свои худые плечи и они направились к большому, деревянному дому, стоящему чуть ниже по берегу, почти у самой воды.

На стук открыли почти сразу и даже не спросили кто. Маленькая, улыбчивая бабулька в белом платочке, сразу пригласила зайти, как и должно быть…

– Проходите, проходите, не стойте под дождём! – защебетала она тонким голосом,

– откудова вы, молодцы?

– Заплутали, малёк! Ехали мимо и сбились с пути, похоже, – войдя в дом, начал рассказ Ярослав. Бабушка слушала, сложив на животе руки и улыбалась так приветливо, точно к ней приехали родственники на побывку. – пустите переночевать? – закончил Ярослав и тоже улыбнулся.

– Да, конечно! – кивнула она.

В доме пахло воском. На деревянном столе, у окна, горели свечи в больших граненых стаканах, рядом, в глубокой тарелке, лежали яйца. Артур осмотрелся. Комната казалась меньше, чем целый дом, который снаружи выглядел огромным. Деревянный, дощатый пол, два маленьких окна с белыми занавесками, старый шкаф, кровать, да русская печь – вот и все убранство. На стенах, в рамочках висели то ли картины, то ли фотографии, из-за неяркого освещения не разобрать.

– Как вас величать-то, ребятушки? – спросила бабушка, надевая фартук.

– Я – Артур, а моего друга зовут Ярослав!

– Ярослав? – повторила она, – хорошо. Ну, садитесь за стол, небось голодные? Только руки помойте. Вон там, за печкою умывальня.

– А вас как зовут? – спросил Ярослав, стоя у стола. Артур пошёл мыть руки. Умывальней оказалась деревянная кадушка, наполненная водой, ковш и небольшой тазик. Тут же на стене висела фотография в рамочке.

– Кто меня зовёт? Одна я живу! – отозвалась бабушка. – А величают меня Зоей. Можете звать – баба Зоя.

Артур мыл руки и смотрел на фото. На ней статный мужчина стоял в полный рост, одетый в коричневый плащ. В одной руке держал за задние лапы зайца, а в другой лук. Рядом с ним стояла девушка. Она смотрела на мужчину, положив свою ладонь ему на плечо, и улыбалась. Лицо человека на фото показалось сначала знакомым. Не так, что похож на артиста какого или друга, нет, а так, что видел прямо недавно. Артур присмотрелся, и точно – он, тот самый старик, что помог им сегодня, только без шрама и морщин поменьше.

Вернувшись, он сел за стол и его пронзило такое же чувство тепла и уюта, какое испытывал в детстве, когда жил в деревне со своей родной бабушкой. Она так же возилась у печки, пекла ему пирожки и по-своему любила. Ярослав ушёл мыть руки, а Артура распирало любопытство по поводу фото. Запахло едой. Наконец, он решился спросить.

– Баба Зоя, можно узнать, скажите, я пока руки мыл, увидел фотографию на стене над умывальней. Кто это на ней? Интересно…

– Там-то? – из печки на ухватке появился горшок, – муж это мой и доченька, царствие им небесное! Нет уж их средь живых! Одна я осталась, – Баба Зоя поставила на стол тарелку с варёной картошкой. – Доченька моя, как шестнадцать годиков исполнилось, так и сгинула. Пошла на речку купаться, да не вернулась. Забрал её водяной-то! А муж знатным охотником был. Много птицы, да зверья бил.

Вернулся из лесу, а дочери нет! Как он горевал, так горевал, да все на реку ходил, хотел водяного сдобрить, чтоб дочку вернул. Но все впустую. А через год и сам пропал. Поломал его медведь в лесу! Вот, так ребята! Сильным он был у меня. Уж, не знаю как, но медведя того он все же убил, а сам сгинул. Мужики принесли его в

деревню, весь в крови, лицо расцарапано, еле дышит. На следующий день скончался. С тех пор одна!

Из-за печи вышел Ярослав с круглыми, как блюдца, глазами. Артур почувствовал, как по спине пробежал холодок. Мужчины переглянулись. В комнате повисла тягостная тишина и только ветер стучался гроздьями капель в окно.