Карибская тайна

– Право, Джереми, я и не собиралась ничего говорить. Просто в прошлом году, не знаю, по какой причине, мы думали, что миссис Дайсон – жена мистера Хиллингдона, до тех пор, пока кто-то не сказал нам, что это не так.

– Странно, как легко создаются неверные впечатления, – с простодушным видом сказала мисс Марпл. На мгновение ее глаза встретились с глазами мисс Прескотт, и между двумя женщинами моментально установилось взаимопонимание.

Более толковый человек, чем каноник Прескотт, наверняка бы почувствовал, что он de trop.[3]

Женщины обменялись еще одним взглядом, который означал: «Как-нибудь в другой раз».

– Мистер Дайсон называет свою жену Лаки. Это ее настоящее имя или прозвище? – спросила мисс Марпл.

– Едва ли это может быть настоящим именем.

– Я как-то задал Дайсону этот вопрос, – сказал священник. – Он ответил, что называет ее Лаки, потому что она принесла ему удачу, и сказал, что если потеряет ее, то потеряет свою удачу. По-моему, это очень мило.

– Он любит шутить, – заметила мисс Прескотт.

Каноник с сомнением поглядел на свою сестру.

Оркестр превзошел самого себя, разразившись диким взрывом какофонии, и по залу заскользили танцующие.

Мисс Марпл и все остальные повернули свои стулья, чтобы наблюдать за происходящим. Танцы доставили мисс Марпл больше удовольствия, чем музыка. Ей нравились шарканье ног и ритмичное покачивание тел, кажущееся полным скрытого смысла.

Этим вечером она впервые почувствовала себя в новой обстановке относительно свободно. До сих пор ей никак не удавалось обрести свою обычную способность находить у людей, с которыми она встречалась, сходные черты с ее знакомыми. Возможно, ее ослепили яркие одежды и экзотический колорит, но вскоре она почувствовала, что может провести кое-какие интересные сравнения.

Молли Кендал, например, была похожа на одну симпатичную девушку, чье имя мисс Марпл не могла вспомнить и которая работала кондуктором в автобусе, идущем в Маркет-Бейзинг. Она всегда помогала мисс Марпл входить в автобус и никогда не давала сигнала к отправлению, прежде чем не убеждалась, что мисс Марпл села на удобное место. Тим Кендал немного походил на метрдотеля из медчестерского ресторана «Король Георг», самоуверенного и в то же время беспокойного (кажется, у него была язва). Что же касается майора Пэлгрейва, то он ничуть не отличался от генерала Лероя, капитана Флемминга, адмирала Уиклоу и коммандера Ричардсона. А вот к Грегу Дайсону подобрать аналог было труднее, так как он американец. Он, возможно, напоминал немного сэра Джорджа Троллопа, всегда отпускавшего шутки на собраниях, посвященных гражданской обороне, или мистера Мердока, мясника. У мистера Мердока была довольно скверная репутация, но некоторые считали, что это просто сплетни, которые мистеру Мердоку нравилось поощрять. Лаки – точь-в-точь Марлин из «Трех корон». Сложнее дело обстояло с Эвелин Хиллингдон. Внешне ей соответствуют многие – высоких, худых, загорелых англичанок полным-полно. Пожалуй, она напоминает леди Каролину Вулф, первую жену Питера Вулфа, покончившую самоубийством. Или Лесли Джеймс – тихую, спокойную женщину, которая редко обнаруживала свои чувства, а в один прекрасный день продала дом и уехала, никому не сказав куда. В полковнике Хиллингдоне сразу не разберешься – для этого нужно познакомиться с ним поближе. Один из этих сдержанных людей с хорошими манерами. По ним никогда не поймешь, о чем они думают. Иногда эти люди совершают неожиданные поступки. Например, майор Харпер в один прекрасный день перерезал себе горло, а причины никто так никогда и не узнал. Впрочем, у мисс Марпл имелись на этот счет кое-какие подозрения, но она была не вполне уверена…

Ее взгляд задержался на столике мистера Рэфьела. Об этом человеке было известно, что он невероятно богат, полупарализован и каждый год приезжает в Вест-Индию. Внешне он напоминал старую сморщенную хищную птицу. Ему могло быть семьдесят, восемьдесят и даже девяносто лет. Одежда свободно висела на его хилом теле, из-под бровей поблескивали проницательные глаза. Он часто бывал резок, но люди редко обижались на него, отчасти из-за его богатства, а отчасти из-за исходившей от него гипнотической силы, внушавшей ощущение, что мистер Рэфьел имеет право быть грубым, если ему этого хочется.

С ним сидела его секретарша, миссис Уолтерс. У нее было приятное лицо и пшеничного цвета волосы. С ней мистер Рэфьел бывал груб очень часто, но она, казалось, ничего не замечала, не потому, что была раболепной, а просто не обращая на это внимания и ведя себя как хорошо вышколенная медсестра. Возможно, подумала мисс Марпл, когда-то она ею и была.

Высокий красивый молодой человек в белой куртке подошел к креслу мистера Рэфьела. Старик поднял на него глаза, кивнул и указал на стул. Молодой человек послушно сел.

«Очевидно, это его слуга – мистер Джексон», – решила мисс Марпл, внимательно его разглядывая.

2

В пустом баре Молли Кендал опустилась на стул и сбросила туфли на высоких каблуках. Пришедший с террасы Тим присоединился к ней.

– Устала, дорогая? – спросил он.