Карибские сокровища

Мы понесли добычу в лагерь; Каприата еще прихватил большую охапку бромелиевых, чтобы осмотреть на досуге. Разумеется, нам пришлось распаковывать все нужное для обработки сборов снаряжение и инструменты. Пробирки, спирт и формалин были нужны для мокриц, мелких лягушек и множества всякой мелочи, которую мы позже выловили из бромелий; предстояло сколотить клетку для муравьедов; нужен был журнал (каталог) и записная книжка, большая банка для змеи, этикетки, тушь и разные инструменты, линейки, микрометры, весы. Короче, понадобилось почти все наше имущество. Ведь животных нельзя просто поймать и «сунуть в спирт», как бы убедительно это ни звучало. Экземпляр без соответствующих данных, без этикетки, серии измерений и, самое главное, помещенный в неподходящее консервирующее вещество или в консервант, не проникающий глубоко в ткани тела, не стоит и хранить.

После обеда оказалось, что делать нам нечего. Мы вышли прогуляться и понежиться в лунном свете, преисполненные сентиментального восхищения гармонией жизни. И вот теперь, в полночь, нам предстояло еще заняться шестеркой более крупных и несметным количеством мелких экземпляров, представляющих большой интерес и, может быть, ценность для науки.

Только теперь мы получили возможность подробнее разглядеть нашу добычу. Оживший гриб, который я упрятал в свой первый чистый носовой платок, оказался «червем», в самом общем смысле слова. Это был так называемый плоский червь, из той группы, к которой относится и знакомая по счастливым школьным годам Planaria agilis — планария, та, которую мы с таким удовольствием кромсали на кусочки любой формы, какую нам подсказывало живое детское воображение, и из каждого кусочка которой вырастала целая новенькая планария. Большинство плоских червей обитает в воде, но в тропиках некоторые из них неторопливо и важно ползают в наиболее сырых местах. На этот раз мне попалась самая крупная из всех, какие я видел, хотя точный размер было крайне трудно определить, настолько изменчива была форма ее тела: только что она была длиной десять дюймов и вытянута в струнку — и вот уже превратилась в лепешку два на два дюйма. Кожа у этих страшноватых существ настолько тонкая, что сохранять их чрезвычайно трудно, слишком крепкий спирт их просто сжигает, а в слабом они могут раствориться. Эти ужасные хищники пожирают дождевых червей, личинок, насекомых и даже улиток, которых они вытягивают из раковин, обволакивая вывернутой наружу глоткой.

Лягушка (Castrotheca fitzgeraldi), как оказалось, вовсе и не собиралась лопаться. Она была в полном здравии. Торчащая у нее на спине масса оказалась кладкой икры, помещенной в длинную и широкую сумку, открывавшуюся продольной трещиной на спине. Амфибии (класс, к которому относятся и лягушки) были переходной стадией эволюции наземных животных, или ступенью перехода животных от обитания в воде к обитанию на суше — как вам больше понравится. Рыбы без проблем размножаются в воде, откладывая икру там, где им удобно: икринке не грозит высыхание до того, как вылупится малек. Пресмыкающиеся, птицы и млекопитающие — потомки амфибий — выработали способы, охраняющие потомство на ранних стадиях развития. Рептилии и птицы помещают его в непроницаемую скорлупу, млекопитающие вынашивают внутри своего тела, пока оно не готово появиться на свет. У амфибий в этом отношении нет единообразия. Большинство саламандр, тритонов, лягушек и других представителей этого класса возвращаются для размножения в воду; но для некоторых видов это порой столь затруднительно, что они изобретают самые невероятные способы пестовать свои икринки. Одни лягушки слепляют вместе листки и устраивают искусственный бассейн; другие для той же цели строят пирамидки из выделенной пены; а третьи, как наша лягушечка, засовывают икру в сумки и как можно чаще купают ее, как в ванне, в чашечках бализе. Эти мелкие — всего двадцать три миллиметра в длину — лягушечки отлично приспособились к жизни в листве трав и кустарников.