Карибские сокровища

Собственно говоря, мы попали сюда проездом, намереваясь работать гораздо дальше, а в этом местечке собирались только переночевать. Кроме того, проклятый цилиндр, единственная наша тягловая сила, подгадал как раз к тому моменту, когда мы вышли из леса, и со зловещим шипением и скрежетом отказался работать. Когда замерли лязганье и стук единственного поршня, а труба испустила последний гулкий вздох, кругом воцарилась полнейшая тишина. По открытой травянистой долине раскатистое эхо разносилось и вправо, и влево. Радостное стрекотание насекомых поднялось со всех сторон в предзакатном сиянии, но оно скорее усиливало, чем нарушало, тишину затерянного мирка. Когда мотор заглох (а это у него вошло в привычку), никто из нас долго не находил слов. Всех, особенно Фреда, удручала реальная перспектива провести долгие нудные часы за копанием в грязных, истекающих маслом внутренностях мотора. Мы начали было привыкать к безмолвию, когда Фред внезапно громко чертыхнулся, и тут даже Андре едва не потерял равновесия — таким громом прокатилось по обоим берегам, бесконечно повторяясь, слово «черт». Представьте, что вы от всей души выпалили это слово и услышали, как его со всех сторон повторяют с той же интонацией окружающие вас величавые деревья-великаны.

Наш маленький караван лениво плыл по инерции и наконец тихо приткнулся к небольшой илистой отмели. Громадные сердцевидные листья фантастического гигантского арума двинулись нам навстречу, пробираясь между нами, будто хотели ощупать наши лица. Золотой свет вечернего солнца создал такое мистически-прекрасное освещение, что мы сидели молча, созерцая закат. В цивилизованном мире непременно надо действовать, особенно в такие минуты, когда у вас произошла поломка в машине и это грозит перевернуть все ваши тщательно продуманные планы. Вся прелесть тропиков в том, что наслаждение красотой там неизмеримо важнее всех дел, а так как у нас было полно еды, воды и времени, то нам просто не пришло в голову, что можно или нужно что-нибудь предпринять.

Стая синих с красным ара, громко крича, пролетела над вершинами деревьев и опустилась на почти лишенные листьев ветви акации прямо у нас над головой. По свойственной им привычке они расселись парочками и принялись лущить длинные зеленые стручки, которые природа словно нарочно развесила гирляндами для их пропитания. Они болтали и перекликались крякающими голосами — ни дать ни взять, конкурс чревовещателей. Болтовня оказалась прилипчивой — Андре и Ричи бойко вступили в общий хор, и волшебное очарование рассеялось.

Со вздохом Фред открыл кожух мотора и заглянул в его дымное чрево. В эту минуту я глубоко ему сочувствовал, сознавая свою никчемность, так как помочь был не в силах. Я ничего не понимаю в машинах; научиться тоже не сумел, хотя, Бог свидетель, старался, как мог. Поэтому Фреду предстояло в одиночестве воскрешать наш сдохший цилиндр. А если ему это чудо не удастся, нам придется пройти на веслах до Парамарибо удручающе многозначное число миль. Бедняга Фред! Я преклоняюсь перед истинно британским упорством, с которым он снова и снова чинил треклятый цилиндр. Но на этот раз сочувствие меня одолело.

— Брось эту чертову штуку, — сказал я самым командирским голосом, какой смог из себя выжать.

Фред продолжал мрачно глядеть в недра мотора. Он редко отвечает, особенно когда сердит, — а на этот раз он был сердит не на шутку.

— Право, не стоит, — уговаривал я. — Эта жестянка не заведется раньше чем через два часа. Посмотри, какая красота кругом. Заночуем здесь, и все. Брось, отвлекись.

— Ума не приложу, что еще там стряслось, — угрюмо пробормотал Фред. — Хоть бы кто мне сказал, что ему от меня нужно.

— Хррр-грак, хрр-грак, — послышалось в ответ из ближайшей заросли тростника.

Ответ подоспел настолько вовремя, что все мы покатились со смеху. Это подбодрило невидимого запевалу и компанию его приятелей. Зычные «хрр-грак» послышались со всех сторон, разносимые эхом по травянистой пойме.

— Новый вид лягушки, — заметила Альма. В тропических странах очень быстро начинаешь различать голоса самых разнообразных лягушачьих видов. Это вовсе не трудно. Одни лягушки дают двойной свисток, другие тикают, а некоторые такают; остальные издают звуки, которые на бумаге просто не изобразить.

— Ну вот, это решает дело, — сказал я. — Ричи, разводи огонь, пора перекусить.