Карибский кризис

Скрыв беспокойство, с притворной веселостью я поехал с Ренатом в офис Волга-Трансойл — официальное место работы Иосифа Григорьевича Давиденко, шакала, почему-то зовущегося начальником юридического отдела. Он был сама учтивость — вышел из-за стола для приветственного рукопожатия, предложил чай-кофе. Ренат знал о нём почти всё, но лично столкнулся с ним впервые. Представившись «другом Андрея», он заговорил со старым седым полковником с той непосредственностью, которая могла сойти за тонкую насмешку. Изложив своё видение ситуации, в котором победа Совинкома на предстоящем конкурсе выглядела неоспоримой, мой брат добавил:

— …в этой сделке я представляю интересы одного известного в стране человека. Сейчас он в Волгограде, хотелось бы, чтобы вы с ним встретились, раз уж есть такая возможность.

— Отчего же не встретиться, — кивнул святой Иосиф, и мне показалось, что он немного побледнел и как-то вдруг сник.

Ренат продолжил так, будто отказ во встрече был просто невозможен:

— …и ещё, Иосиф Григорьевич… Мы только что встречались с одним кексом, по фамилии Вебер, уж не знаю как его на Сименс принимали. Он вздумал с нашими конкурентами корефаниться, Юнитексом и Югмедсервисом, про вас говорит, что вы за них мазу тянете. Дал он нам на подпись соглашение, по которому мы должны отказаться от участия в тендере по Сименсу. Если подписываем, его кенты не лезут в кардиоцентр с поставками расходников. На бумаге стоит ваша фамилия с припиской: «соглашение контролирует господин Давиденко». Я так понимаю, что за базар они ответят?!

Не слишком убедительно изображая удивление, старый седой полковник ответил:

— Впервые слышу. Не играю я в такие шуры-муры.

Ренат развёл руками, мол, «я так и думал», и добавил:

— Собственно, это всё, что я хотел выяснить. А так, по текущим вопросам, мы будем к вам обращаться.

Святой Иосиф не только подтвердил, что можно обращаться, но и развил целый проект долгосрочного продуктивного сотрудничества. Строя это воздушное государство, он придумывал для него справедливые законы, приумножал его богатство, ревниво защищал его границы… к этому его толкали обязанности, которые он вынужден был принять на себя, ибо образ жизни его в том и заключается, что он ищет несправедливости, борется с ними, выпрямляет кривду и заступается за обиженных.

Нет, я не ошибся: старый седой полковник заметно побледнел, голос его дрожал, да и речь эта, напоминавшая стук в открытые ворота, была совсем ни к чему. Отрекшись от ЮМС, он зачем-то его вспомнил и объяснил свои контакты с этой организацией желанием «быть в курсе дел, творящихся в стане врага». Слушая его, я удивлялся: два месяца не плачу ему деньги, мы в состоянии открытой войны, о каком сотрудничестве может идти речь?!

В аэропорт мы отправились на нашей офисной машине. Святой Иосиф так горел желанием в интересах дела поскорее встретиться с «одним известным в стране человеком», имя которое ему было неизвестно, что, казалось, задержаться в пути значит лишить Совинком и всех, кто в нём, старом седом полковнике, нуждается, защиты и покровительства. За рулём служебной машины сидел водитель Совинкома. Непривычно было видеть святого Иосифа в стареньком Форде — сам он ездил на таком же, как у меня Паджеро, да и служебные машины Волга-Трансойл были сплошь лимузины-мерседесы. Я всё больше поражался: как, оказывается, легко его запугать! Ведь мы даже не назвали имя того, с кем предстоит встреча! Святой Иосиф начал было отказываться от поездки в аэропорт, мол, вам надо, вот вы везите ко мне своего таинственного господина, но Ренат жестко отрезал: «Нет, мы сядем в машину и все вместе поедем в порт!» И старый седой полковник послушно сел в наше авто, не побоялся — а вдруг мы сейчас вывезем его в лес и там грохнем! Старый иезуит, человек-спрут, учитель всех разведок мира, повёлся на дешёвый понт. Как велика сила внушения! Сидя в своём кабинете, разглагольствуя и запугивая, он внушал благоговение и мистический ужас, а теперь, лишенный поддержки мрачных стен, как Дракула без родной земли, он казался серым, незначительным, совсем безобидным.

Водитель остановился на стоянке напротив входа в здание аэропорта. Ждать пришлось долго. Коршунов задерживался. Мы успели купить билеты на Москву (прямого рейса на Питер в тот день не было) и попить чаю в кафешке. Коршунов прибыл за десять минут до окончания регистрации. Один охранник побежал в здание аэропорта сдавать оружие, второй остался рядом. Пока Коршунов отдавал распоряжения, святой Иосиф рассматривал лимузин с волгоградскими номерами, на котором привезли Хозяина.

«Номера запоминает, милицейская душа», — подумал я.

Коршунова и Давиденко представили друг другу, для переговоров они отошли в сторону. В зеркальных стёклах здания отражались их фигуры — коренастая упитанная и высокая худощавая. Чуть поодаль виднелись два других отражения — двое громил охраняли Хозяина.

Встреча была коротка. Закончив беседу, Коршунов пружинистой походкой, не обращая ни на кого внимания, прошел мимо нас, и скрылся за стеклянными дверьми аэропорта.