Карибский шизис (СИ)

Разнесённая картечью облицовочная плитка образовала под стеной груду битого камня, открывая нишу в теле пирамиды. Распуганные выстрелами разноцветные птицы и невидимые в листве обезьяны оглашали джунгли пронзительными криками. На их фоне тихое, но, тем не менее, весьма драматическое «Oro…»[11] почти не было слышно. Если бы все птицы в округе захотели враз пометить так и не поднявшегося с колен Мигеля и столбом застывшего Князя своими струями, то все равно не смогли бы заставить их оторвать взгляды от того, что находилось за полуобвалившейся стенкой. Сквозь толстый слой пыли проглядывала груда матово-желтых неровных палок…

– А теперь, пожалуйста, посмотрите прямо перед собой. В открывшемся моими скромными стараниями проёме вы видите небольшую коллекцию. Именно такие слитки изготовлялись для транспортировки древними майя… – Лейт словно проводила очередную экскурсию в своём музее.

– Охренеть… – наконец смог хоть что-то произнести Барт.

– Не советую вам, кабальерос, особенно увлекаться хренением, – теперь в голосе Валькирии звенела закалённая сталь. – Нам еще надо суметь со всем этим выбраться к чёртовой матери из этих чёртовых джунглей!!! И, очень желательно, живыми…

18.02.1898…там же… (ночь)

– Мигель… Слушай, Мигель…

– Ну… Чего тебе, Хосе… Дай поспать…

– Мигель… послушай меня, Мигель… Ты видел когда-нибудь СТОЛЬКО золота сразу, а?…

– Видел…

– Когда?…

– Пока не стемнело!.. Ты дашь мне, наконец, поспать, сын драной обезьяны?…

(…)

– Мигель… послушай, Мигель…

– Что, опять?!

– Да не ругайся ты!.. Я тут вот что подумал… Почему бы нам не получить долю от этого золота, а?…

– Тупица, мы и так её получим! Ты чем слушал сеньору Лейт, задницей?

– Двадцатая доля на двоих…

– Ну… так чего тебе ещё надо?!

– Да так, ничего… просто я вот подумал…

– Хосе! У тебя в башке дерьмо, а мозги когда-то были в заднице! Теперь их уже и там нет! Думать ты не умеешь! Так что, пока я не заткнул тебя прикладом, заткнись сам и дай мне, наконец, поспать!

(…)

– Мигель… Мигель…

Глухой удар… ещё один… тишина…

22.02.1898…Мексика, п-ов Юкатан, тоже где-то в джунглях, но гораздо ближе к побережью… (раннее утро)

Мигель, сидя на бревне, глубоко затянулся и, пригладив седые волосы, выпустил струю густого дыма в сторону костра. Без любимого дробовика на плече он чувствовал себя почти голым, однако несколько последних дней предпочитал на стоянках обходиться без него. Неуютно, знаете ли, постоянно ощущать как бы случайно направленный в твою сторону ствол карабина… Нервирует гораздо больше, чем отсутствие «Винчестера» на таком привычном месте, так что лучше не рисковать. Гринго он вполне понимал и не осуждал – с таким-то грузом…

– НИКОМУ НЕ ДВИГАТЬСЯ!!! – уже поворачиваясь на крик, Мигель успел заметить, как рухнули ничком, прикрывая головы руками, носильщики-индейцы. И как оцепенели, с карабинами в руках, оба гринго.

Кричал Хосе. Острие его ножа подрагивало у горла младшей сеньориты-гринго… совсем ещё девчонки с огненно-рыжими волосами и неизменно-мечтательной улыбкой на лице. Сразу вслед за воплем из джунглей позади него стали появляться люди… Двое… Пятеро… Всего десять человек, неровной цепью выстроившихся вдоль границы лагеря… Нет, одиннадцать – еще один выскользнул из-за сплетения лиан и остановился чуть поодаль, небрежно перебрасывая из руки в руку длинный кинжал.

«Хосе!!! Ты дурак!!! Нет, ты идиот!!!» – Мигелю очень захотелось крикнуть ему это вслух но, заглянув в безумно выкаченные глаза, он понял всю бессмысленность такого действия.

От этого его отношение к умственным способностям напарника… БЫВШЕГО напарника, совсем не изменилось. Пятерых из «гостей» он знал… Педро Гомес, по прозвищу «Кайман», его ближайшие помощники – мулат Вако, «Араб» Ривера, «Ленивец» Гусмано и… непонятно что делающий в этой компании Родриго «Эспада», гордо носивший неофициальный, но от того не менее почетный титул «Первого клинка Юкатана». Остальные… скорее всего, очередные простаки, поверившие сказкам Гомеса о «честном дележе».

– Ну что же вы молчите, дон Мигель? – Кайман, уставившийся на него, не смог удержаться от ехидной усмешки. – Вы же хотели нам что-то сказать, не так ли?

Мигель только в бессилии скрипнул зубами. Сейчас он мог только молиться… Говорить что-либо Хосе бесполезно – не услышит. А Кайману и его псам… это даже не смешно!

– Что ж, раз дону Мигелю, при всём его опыте, нечего нам сказать… – Педро всем телом повернулся к двум гринго, так и не опустившим карабины. – Придётся мне…