Карибский шизис (СИ)

Особенную ненависть у Герберта Поцульковского вызывал Антонио де Сегура, владелец соседнего поместья. А ещё большую (если это вообще возможно) – его дочь и наследница, Консуэла. Её муж, испанский лейтенант, всего через месяц после свадьбы получил пулю в грудь в стычке с повстанцами…

Ещё через полгода – «уродзонный шляхтич» посватался к молодой вдове… такого громкого, искреннего и веселого женского смеха на гасиенде «Casa Verde» не слышали очень давно… Сам дон Антонио, крепкий, сухощавый старик, гордившийся длинным перечнем своих благородных предков (особенно тем, что одного из них, его тоже звали Антонио, ранил когда-то шпагой, в поединке – сам Мигель де Сервантес Сааведра!), обрадованный тем, что его дочь наконец-то развеселилась, даже не приказал выпороть наглеца. Просто вывел из дома и, на верхней ступени лестницы – дал хорошего пинка! Лестница была высокая. Именно поэтому, когда из главной конторы Картеля поступило указание – «Начать расчистку!», Герберт точно знал – с кого её начнет! И даже решил сам, с парой телохранителей, поучаствовать в операции…

08.03.1898…Куба, к юго-западу от Матансаса, гасиенда «Casa Verde»… (день)

Теперь он торжествовал! Вот сейчас, через несколько минут, эта гордячка получит то, чего заслуживает! Будет знать, пся крев, как смеяться над «уродзонным шляхтичем гоноровым»! И её папаша – тоже! Вот сейчас…

– Билеты продаются на месте или – надо было заказывать? – спокойный, немного хрипловатый голос, говорящий по-испански с небольшим акцентом…

Этот достаточно странный вопрос вдруг неожиданно раздался сзади, за спиной у Поцульковского и его охраны. Все трое обернулись. Телохранители – настороженно, держа руки поближе к револьверам. Герберт – удивлённо…

В распахнутых воротах одной из конюшен стоял, плотный, чуть выше среднего роста, человек, с коротко стриженными тёмно-русыми волосами, одетый в странную пятнистую одежду с множеством карманов. В руках он держал – не менее странное оружие – карабин какой-то неизвестной системы с коротким ребристым стволом, двумя рукоятками и непонятным большим чёрным диском снизу.

Поцульковский хотел уже, было, задать ему вопрос – «Кто ты, пся крев, такой и что здесь делаешь?!». Или просто – приказать охране пристрелить его, чтоб не шлялся, где не надо. Но, не успел – незнакомец заговорил снова…

– А впрочем – без разницы… Потому что я – цензор! И у меня на все подобные мероприятия – абонемент! С правом редактуры сценария!!!

Последнее, что «уродзонный шляхтич гоноровый» Герберт Пацульковский и его телохранители увидели в этой жизни – вырвавшийся из ствола оружия «цензора» факел пламени. Характерный грохот «томпсона» – уже не услышали…

Успели его услышать остальные активные участники спектакля. Правда – сделать ничего не успели. Тем, кто толпился вокруг уже растянутой между четырьмя забитыми в землю колышками молодой женщины – хватило одной длинной очереди, а держащим за руки старика – двух коротких, на два-три патрона каждая…

16.03.1898…там же… (ночь)

«Правда, мне тогда – тоже повезло! Первый раз – в жизни, а не в кино, увидел, как регулярная, блин, армия – приходит на помощь в самый последний момент!», – Серый усмехнулся и ещё раз запустил серию аккуратных дымных колечек. – «Как там Капитан говорил по этому поводу… точно, вот – «Подмога – никогда не приходит вовремя! А если вдруг и придет, то – к противнику!»… одна из версий «закона подлости для военных». И, для большинства случаев он – абсолютно прав! А тогда…».

«Наверное, в тот день этот закон тоже сработал, но – для той стороны! Тем самым «противником» – оказались мы втроём, ну а «подмогой к противнику» – две с лишним сотни испанских кавалеристов. А местным «духам» – не повезло». – В этот раз кольцо получилось большим, и он продул через него струю дыма. – «Как тебе, Кобчик, такой вот вариант… для пояснения – сойдет?». – Кобчик не ответил. – «Видно, действительно погиб тогда там, в скалах… жаль, прикольный был пацан…».

Ретроспектива… (Сергей Рябчиков)

Даже в ролевой среде, избравшей своим девизом: «Шизофрения – это почётно!», или, как вариант: «Я шизофреник – и тем горжусь!» (при этом «старики», вполголоса, добавляли: «…но параноики живут дольше…»), он выделялся. Обе его, если можно так сказать, «базовые личности» были слишком самостоятельны. Причём отношения их напоминали совместную жизнь опытного, практичного, но… ленивого старшего брата-спецназовца в одной комнате с младшим – гиперактивным тинэйджером со всеми сопутствующими этому возрасту комплексами и заморочками. Но… они друг с другом, на удивление – прекрасно уживались…