Карибский сувенир

На самом малом ходу — здесь много мелей — подгребаем, как любит выражаться наш капитан Валентин Николаевич, поближе и становимся в длинный ряд теплоходов, ожидающих лоцманов. Около нас громоздится корпус американского сухогрузного теплохода с рубкой, расположенной на самом носу. Чуть дальше — покачивается голубое судно с названием «Маргарита», а левее застыл, как будто не очнувшись еще от ночной дремы, большой теплоход с красным флагом, перечеркнутым белым крестом. Пока мы гадали, кому принадлежит судно, капитан заглянул в справочник и сообщил нам, что флаг швейцарский! Мы удивились — маленькая горная страна, удаленная от морей и океанов, и вдруг теплоход, принадлежащий ей, у берегов Бразилии. Но оказывается, многие страны без выходов к морским путям имеют свои морские суда. Например, флот той же Швейцарии насчитывает 22 теплохода. Имеют свои корабли Чехословакия, Венгрия и другие неморские государства.

Валентин Николаевич задумчиво смотрит в бинокль и почесывает подбородок — да, очередь большая. Как видно, все причалы заняты и придется долго ждать, когда найдется свободное местечко для «Олекмы». А хочется скорее на берег — может, там, на улицах города, еще бушует карнавал, а мы мотаемся по палубе и каютам, не находя себе места.

— Лоцманский катер! — оживляется Валентин Николаевич. — Интересно, к кому он идет?

Да, катер — небольшой, красный, с полосатым лоцманским флагом на небольшой наклонной мачте. Катер вырывается из портовых ворот и, постукивая двигателем, мчится прямо к нам. Десятки биноклей следят в этот момент с различных судов за маленьким катером — конечно, всем хочется побыстрее сойти на берег. Катер лихо подкатывает к «Олекме», и через планшир грузно переваливается пожилой смуглый человек с гладко зачесанными, блестящими волосами и большими карими глазами в мелкой сетке морщин.

— Салют, амигос! — приветственно машет он нам рукой и, наклонив голову к вздернутому правому плечу, спешит в ходовую рубку.

Через полчаса мы входим в тихие портовые воды, и к «Олекме» один за другим подваливают старомодные, обшарпанные катера: прибыл портовый врач — мистер Фернандо, таможенники в форме и фуражках с высоченной тульей, на которой золотятся большущие кокарды с орлами, якорями, молниями, пушками. Потом подходят катер шипшандлера — портового снабженца продуктами — и суденышко конца прошлого века с портовыми полицейскими, затянутыми в белые портупеи.

Вид у чиновников усталый, измученный. Глаза ввалившиеся, лихорадочно блестят, ноги то ли заплетаются, то ли выделывают совершенно непроизвольно какие-то замысловатые кренделя.

Заметив наши участливые и слегка удивленные взгляды, один из таможенников, высокий парень с усами-щеточкой на верхней губе, снял фуражку, помахал ею и устало улыбнулся.

— Карнавал, амигос… карнавал… Карнавал? Значит, мы все же успели?

— О но… — закачал головой замученный карнавалом амиго. — Сегодня уже конец… Трое суток танцевали, а сегодня все. Финиш…

Надвинув на лоб фуражку, он, как и все, пританцовывая и чуть раскачиваясь торсом, поспешил в салон, чтобы оформить необходимые документы, акты и справки.

А пока в каюте капитана и в салоне суетливые люди, трескуче и звонко переговариваясь, заполняют многочисленные документы, лоцман ведет судно мимо причалов, мимо трехмачтового парусника, покидающего порт, мимо приткнувшихся к портовой стенке двух эсминцев, мимо многочисленных теплоходов и пароходов. Лоцман выискивает местечко для «Олекмы». Ага, вот, пожалуй, сюда можно втиснуть наш теплоходик. Звучит одна команда, другая, звенит машинный телеграф, дающий команду то «стоп», то «малый назад», и вот «Олекма» прижимается своим нарядным корпусом к шершавой, в черном мазуте бетонной стенке пирса…

Вроде бы и не было никого на пирсе, вроде и не наблюдал никто за нашей швартовкой, но через несколько минут у серо-голубого борта «Олекмы» собираются десятки людей.

— Салют!.. Буеиос диас, ампгос! — звучит с берега, и к нам тянутся крепкие мозолистые руки.

Мы с удовольствием пожимаем их: широкие мозолистые руки рабочих, _ узенькие ладони женщин, грязные — портовых мальчишек… Всем очень хочется получить от русских какой-нибудь сувенир: монетки, значки, спичечные коробки и особенно русские папиросы. Дружный смех вспыхивает в толпе, когда пожилой полицейский безуспешно пытается закурить папиросу, взяв ее табаком в рот…

— Желающим идти в увольнение — записаться у вахтенного штурмана! — сообщило судовое радио.