Карикатура. Непридуманная история

Правда, первое время Рупрехт стыдливо прикрывался псевдонимом «Фипс», опасаясь брезгливой реакции прежних знакомых по журналистскому цеху. Но чувство неловкости быстро прошло и сменилось ощущением безнаказанности и собственного творческого триумфа.

Министр пропаганды доктор Йозеф Геббельс несколько раз на приёмах, устраиваемых для прессы, лично просил Рупрехта не стесняться показывать евреев исчадиями ада. Отныне все законы цивилизованной журналистики отменялись. Ради достижения поставленных целей нацистским художникам дозволялось обращаться к самым низменным человеческим инстинктам, использовать любые приёмы вплоть до порнографии и провокации.

Рупрехт без колебания принял предложенные правила игры и очень старался пробудить в обывателях ненависть к своим соседям и коллегам, которым не повезло родиться от «неправильных» родителей. Он рисовал евреев с огромными крючковатыми носами, выпученными глазами, небритых, толстых, на коротких кривых ножках, или же в образе пауков, разных паразитов или ядовитых змей. На карикатурах Рупрехта евреи часто пытались обманом или за золото надругаться над благородными арийскими женщинами.

Известно, что использовать для антисемитской пропаганды эротические образы предложил художнику сам Геббельс, которого не зря за его любовь к хорошеньким актрисам называли «Бабельсбергским бычком[10]». Безусловно, талантливый организатор пропаганды Геббельс понимал, что в первую очередь его газеты рассчитаны на молодых людей – солдат, лётчиков и моряков, которые вскоре вступят в борьбу с державами, олицетворяющими для нацистов международный сионизм, – Англией, Польшей, и, конечно же, в первую очередь с Америкой. Поэтому, чтобы вызвать интерес молодых людей к антисемитской сатире, там должна фигурировать обнажённая женская натура.

В годы войны тиражи «Штурмовика» заметно упали, ибо в Германии практически не осталось еврейского населения. Но это никак не сказалось на востребованности творчества Рупрехта. Работа художника была настолько важна для режима, что его даже освободили от службы в армии и фольксштурме[11]. Плакаты с карикатурами Рупрехта, обличающими американский, британский и советский (!) сионизм, взирали на немцев со всех сторон. Знакомые немцам до изжоги изображения даже появлялись на ещё дымящихся руинах домов, разрушенных союзническими бомбардировками. На одной карикатуре того времени, которая называлась «За вражеской силой – еврей», изображён господин, похожий на буржуя с советских плакатов, хищно взиравший на немцев из-за полуоткрытой занавески. Причём занавеска состояла из флагов союзнических держав по антигитлеровской коалиции.

После капитуляции Германии наступило время возмездия. Главный редактор «Штурмовика» Юлиус Штрайхер, несмотря на то, что лично никого не убивал и даже не подписывал смертных приговоров, был объявлен на суде военных преступников, виновным в гибели миллионов евреев и повешен. А вот Рупрехт отделался удивительно легко. Летом 1945 года его арестовали и приговорили всего к шести годам заключения. Через пять лет этого негодяя досрочно выпустили на свободу за примерное поведение. После войны он работал художником-дизайнером в солидном мюнхенском издательстве. Более того, в 60-е годы Рупрехт охотно раздавал интервью журналистам. Он любил показывать корреспондентам свои послевоенные работы. О годах же работы в «Штурмовике» говорил как о досадном недоразумении. Рупрехту очень хотелось, чтобы его воспринимали в качестве талантливого художника, патриарха немецкой культуры, а отнюдь не как палача миллионов соотечественников, французов, русских, поляков, которых убивали и сжигали в печах только за «неправильную» генеалогию…

* * *

Примерно начиная с конца 1950-х годов в сытой и уставшей от потрясений буржуазной Европе и США доминирует лёгкий жанр развлекательной карикатуры. В СССР же вплоть до перестройки политическая карикатура фактически представляла собой набор однажды одобренных цензурой идеологических штампов.

Глава 2 Карикатура на баррикадах

Крупные мятежи и войны всегда являлись временем расцвета социально-политической сатиры. Убойная карикатура на противников в смутные времена ценится на вес пороха. Так что ещё неизвестно, расцвёл бы в полную силу и, главное, был бы востребован обществом талант художника Оноре Домье, если бы в его судьбе не было сразу двух революций.

Пощёчина Его Величеству