Карина

Время от времени бессилие сжимало мне горло и мешало дышать. Я выходил ночью на балкон и смотрел в черную пустую ночь. Я просил эту пустоту дать мне сил перебороть мое бессилие. Возникало чувство, как будто что-то там, в этой черноте слышало меня, и мне становилось легче. Я как будто слышал немой ответ из пустоты, что завтра у меня будет шанс изменить реальность. Почему-то я в это верил. Когда наступало «завтра», я на самом деле менял в лучшую сторону все, что был в силах изменить. Я не знал, сколько времени мне осталось, и больше ничего не откладывал на «потом».

Иногда я задавал себе вопрос, почему так называемый homo sapiens, зная, что он не бессмертен и ничего не может забрать с собой в могилу, стремился к чему-то в этой жизни. Для меня это было абсолютно нелогично. Ведь мы могли бы жить, как простая амеба: родиться, удовлетворять элементарные потребности организма, а потом просто умереть, когда организм износится и отключится сам по себе. Но ведь большинство из нас жило не так. Почему? Этот вопрос преследовал меня всю жизнь. Однажды я спросил себя, встретил бы я когда-нибудь Карину, если бы не достиг в жизни всего того, что мне удалось. Не создал бы той карьеры, которая была у меня за плечами. Не был бы профессором по предметам, которые ее интересовали и не говорил бы на всех тех языках, на которых у нас вместе получались очень неплохие шутки. Наверно, нет. Даже если бы встретил, то скорее всего я был бы ей просто не интересен.

Как ни странно, практически каждый человек с самого детства, знал, что он умрет. Но всю свою жизнь люди стараются делать вид, что это происходит как будто не с ними. А потом, когда узнают, что смерть стоит практически на пороге, ведут себя так, как-будто это для них сюрприз. Ведь смерть, как уже писали многие мудрые люди, сопровождает нас практически всю нашу жизнь. Никто никогда не знает, в какой момент она решит нас взять с собой в неведомое, куда-то туда, откуда еще никто так просто не возвращался. Знает ли об этом сама смерть? Или кто-то дает ей свои указания? Неизвестно. Но если бы я раньше осознавал факт существования смерти в моей жизни, я старался бы жить так, как будто каждый день мог бы быть последним. Я бы наслаждался жизнью на полную катушку и не откладывал бы все на потом. Я доводил бы начатые, важные для меня дела, до конца. Наверное, даже больше ценил бы то, что мне в моем «сегодня» было дорого. Но теперь, когда я все это понял, возраст и болезни больше не позволяли мне жить на все 100 процентов.

Один виртуоз в музыке, не помню, был ли он из Австрии или Германии, припоминаю тoлько, что у него была немецкая фамилия, вдохновлялся на своих концертах тем, что выбирал в зале красивую девушку, восхищался ею, и играл весь концерт как бы только для нее. Как-то, после одного из своих концертов, он случайно познакомился с девушкой, которая так его вдохновила в тот вечер. Она была прелестна, но была настолько глупа и бестактна, что это его разочаровало так, что рухнула его карьера. После знакомства с ней он каждый раз думал, что девушка, которая сидела перед ним в зрительном зале и красота которой вдохновляла его на виртуозную игру, могла быть такой же глупой и бестактной пустышкой, как та, которую он однажды узнал после концерта. Вспомнив эту историю, я еще больше оценил интеллект Карины. Я знал много женщин, но такое сочетание качеств, как красота, чуткость, высокий интеллект и способность выслушать и помочь в нужный момент я встречал нечасто.

Я знал, что для обычного мужчины среднего порядка, она была «слишком». Обычно мужчины имеют тенденцию к доминированию, хотят быть в центре внимания. Она была настолько яркой, что многих это просто отпугивало. Многие не знали, что с этим делать. В ее жизни с противоположным полом были всегда две крайности: ее или любили до беспамятства годами, или бежали от нее сломя голову, чтобы не оставаться в ее тени. Я же понимал всю ценность ее внутреннего мира. Моя беззаветная любовь, не требующая ничего взамен, всегда притягивала ее ко мне. Я наслаждался тем, что, разговаривая на разные возможные и невозможные темы, мы переходили с испанского на французский, когда, скажем, вспоминали, наши похождения в Париже. Некоторые шутки просто невозможно перевести дословно. Иногда я просто забывался и переходил на родной итальянский. Она понимала почти все и даже шутила по-итальянски, хотя она его никогда не учила. Временами я писал ей на итальянском, чтобы выразить всю глубину моих чувств, которые обуревали меня в тот момент, непременно начиная свое письмо с обращения «carina mia». Вдруг я получал ответ на итальянском, гордился ею и радовался, как ребенок.