Карл Барт Очерк догматики

В свете сказанного это «в вышних» означает совершенно ясно: Он — тот, кто над нами, в том числе и над нашими высшими и глубочайшими чувствами, стремлениями, интуициями, над произведениями человеческого духа, даже самыми возвышенными. Бог в вышних никоим образом не является простым соответствием какой-то человеческой склонности и возможности, Он во всех отношениях сам себе служит основанием и есть действительность. Он всегда открывает себя себе и другим лишь сам, а не вследствие наших поисков и обнаружений, наших чувств и мыслей. Именно этот Бог в вышних повернулся к человеку, одарил собой человека, сообщил ему о себе. Бог в вышних — это не кто-то совершенно иной, не имеющий с нами ничего общего и не имеющий к нам никакого отношения, всегда чуждый нам. Бог в вышних склоняется к нам. Он пришел к нам, стал нашим. Бог в вышних — это Бог, который являет себя как действительный Бог и тем самым как Бог, который никак не подвластен нам, но тем не менее взял на себя попечение о нас. Этот Бог единственный, кто заслуживает называться Богом, в отличие от всех иных богов. Он вообще отличен от всего прочего и тем не менее вступил в союз с нами. Скажем словами христианского символа: верую в Бога или верю в Бога — и мы имеем дело с этим Богом.

Попытаемся конкретнее описать то, что я представил в общем виде. Я говорю, что Бог — это тот, кто, согласно Священному Писанию, есть здесь, здесь живет, действует и дает знать о себе. Такое определение представляет Его как нечто совершенно отвлеченное, так, словно речь идет о каком-то бесконечном высшем существе. В этом случае я бы предался спекулятивным размышлениям. Я не приглашаю вас заняться спекуляциями, я говорю вам, что это принципиально ошибочный путь, который никогда не приведет к Богу, он может вести лишь к определенной действительности, ошибочным образом называемой так.

Бог — это тот, кто присутствует в Ветхом и в Новом Заветах, где говорится о Нем. И христианское определение Бога состоит просто в констатации: здесь говорится о Нем, давайте будем слушать, что же говорится здесь о Нем. Тот, кого здесь можно видеть и слышать, — это Бог. Обратите внимание, что во всей Библии, в Ветхом и в Новом Заветах никогда не предпринимается даже малейшая попытка доказать бытие Бога. Такая попытка всегда предпринималась лишь вне рамок библейского созерцания Бога, причем всегда там, где забывали, о ком идет речь, когда говорят о Боге.

Это были попытки доказать существование на¬ряду с несовершенными существами совершенного существа; или вывести из существования мира существование его последней и высшей причины — Бога; или доказать на основе наличного порядка существование устрояющей порядок силы; или предложить моральное доказательство бытия Бога, исходя из факта человеческой совести. Я не собираюсь вдаваться в рассмотрение этих «доказательств» бытия Бога. Не знаю, насколько быстро вы сможете уловить юмористичность и хрупкость этих доказательств. Они пригодны для обоснования существования мнимых богов, и если бы в мою задачу входило ознакомить вас с этими будто бы высшими существами, то я бы занялся знаменитыми пятью доказательствами бытия Бога. В Библии не рассуждают таким образом, в Библии просто говорится о Боге как о том, чье бытие не нуждается ни в каких доказательных подкреплениях. Здесь говорится о таком Боге, который везде и всюду сам доказывает свое собственное существование: здесь семь сущий и поскольку Я есть и живу и действую, то излишне доказывать, что Я существую. Опираясь на такое доказательство его собственного существования, и говорят пророки и апостолы.

Иным образом в христианской церкви и нельзя говорить о Боге. Бог нисколько не нуждается в наших доказательствах. Тот, кто зовется Богом в Священном Писании, неисследуем, то есть Он не был открыт каким-либо человеком. Когда речь идет о Нем и когда о Нем говорится как о какой-то известной величине, которая нам более известна и для нас более реальна, чем любая другая действительность, и которая нам ближе, чем мы сами себе, То происходит это не потому, что когда-то жили люди, которым удалось исследовать такое существо, а потому, что Он, сокрытый для нас, открыл себя.