Карл Густав Маннергейм. Мемуары

В промежутке между 20 и 24 июня русские наносили яростные удары по всему фронту между Выборгским заливом и Вуокси и, кроме того, пошли в наступление на предмостный укрепрайон Вуосальми.

Результаты атак, направленных на линию Выборг-Купарсаари-Тайпале были весьма скромными: противник только под Выборгом да ещё северо-восточнее города потеснил обороняющуюся сторону на несколько километров, но и в этих местах обстановку стабилизировали. Подкрепления из Восточной Карелии прибывали равномерным потоком. 11-я дивизия появилась 24 июня, а 6-ю ожидали несколькими часами позднее. Больше сил ожидать было неоткуда, ибо, начиная с 20 июня, войска в Восточной Карелии сами вели бои.

Мероприятия по отражению налётов вражеской авиации на скопления материалов и техники не дали ожидаемого результата. В связи с этим я счёл необходимым спросить генерала Эрфурта, не может ли германское военное руководство выделить нам несколько авиационных подразделений. На мою просьбу ответили согласием, и группа немецких самолётов вскоре стала успешно участвовать в боях по отражению авиационных атак. Кроме того, я попросил передать в наше распоряжение кое-какие дивизии, а также противотанковые орудия и снаряды к ним — нам их сильно не хватало. Это послужило началом тех трудных переговоров, которые закончились так называемым «соглашением Риббентропа».

На этом прервём рассказ о военных действиях и перейдём к описанию хода событий на политической арене.

Президент Рюти ежедневно поддерживал связь с министром обороны и со мной, и таким образом у него была возможность внимательно следить за развитием обстановки. Он считал, что для достижения мира необходимо преобразовать правительство. 15 июня он спросил меня, не согласился бы я в новом правительстве занять пост премьер-министра. Я решительно отказался, поскольку не мог оставить должность главнокомандующего в момент самой большой опасности.

Несколько дней спустя президент приехал ко мне в Ставку для того, чтобы сообщить, что намерен отказаться от поста главы государства в случае, если я соглашусь стать его преемником. Я посчитал необходимым отвергнуть и это предложение. Что касается реорганизации правительства, предложил на должность премьер-министра кандидатуру генерала Вальдена и выразил уверенность в том, что хорошим министром обороны был бы горный советник Котилайнен. Рамзая из-за его хороших связей с англичанами было бы желательно оставить на посту министра иностранных дел. Тогда же я узнал, что с Вальденом уже говорили по этому вопросу, но он, по настоятельному требованию врача, не согласился принять на себя эту обязанность.

Прошло ещё несколько дней, и я счёл нужным известить президента, что до стабилизации положения считаю нежелательным реорганизацию правительства. Такая мера, с одной стороны, оказала бы вредное влияние на настроение армии, а с другой — поставила бы под угрозу поставки товаров из Германии.

21 июня президент республики вместе с министром обороны и министром иностранных дел снова посетил меня в Ставке, где главный квартирмейстер доложил гостям обстановку, сложившуюся на фронте, подчеркнув, что она вызывает озабоченность.

Едва президент успел вернуться в столицу, как к нему неожиданно явился вечером 22 июня министр иностранных дел Риббентроп. Цель его приезда подтвердила наше предположение, что Германия намерена использовать бедственное положение Финляндии в своих интересах. Подчеркнув необходимость получения гарантии того, что адресованные нам поставки оружия и товаров не попадут в «чужие руки», фон Риббентроп возобновил требование подписания Финляндией соглашения с Германией, в котором она обязалась бы не заключать сепаратного мира.

Заключение соглашения неизбежно, если мы заинтересованы в получении оружия, боеприпасов и зерна, без которых ситуация станет неуправляемой и нельзя будет создать исходных позиций, на основе которых можно бы было начать переговоры о мире. В связи с опасностью обстановки я посчитал, что вынужден отказаться от прежней точки зрения относительно такого соглашения. Соглашение, конечно, можно заключить, но при одном условии, чтобы его подписал один президент и связал бы руки себе, но не правительству и не парламенту.

Вечером 23 июня, когда Риббентроп ещё оставался в Хельсинки, правительство через Стокгольм получило от советского правительства записку следующего содержания:

«Поскольку финны несколько раз обманывали нас, мы хотим, чтобы правительство Финляндии передало подписанное президентом и министром иностранных дел сообщение, что Финляндия готова сдаться и обратиться к советскому правительству с просьбой о мире. Если мы получим от правительства Финляндии эту информацию, Москва готова принять финскую делегацию».