Карл Маркс: Мировой дух

В 1878 году, то есть через семнадцать лет после Лассаля в Германии, Жюль Гед основал первую французскую социалистическую партию — Федерацию социалистических трудящихся Франции, более известную под именем Рабочей партии. В то время как Огюст Ренуар писал «Мулен де ла Галет», Гед предстал перед судом из-за того, что призывал к коллективной апроприации земли и орудий труда; его приговорили к шести месяцам тюрьмы строгого режима, которые он отбывал в тюрьме Сен-Пелажи.

В том году в США, где разразился очередной тяжелый экономический кризис, Дэвид Хьюз изобрел микрофон; в Бостоне начали продавать велосипеды; в Лондоне впервые применили электрическое освещение домов. В Германии Бисмарк, стремившийся к союзу с консерваторами, чтобы преодолеть суровый экономический кризис, наступавший из Америки, обрушился на левых и распустил СДПГ; для социалистов это был тяжелый удар, и в Германии начались демонстрации, чтобы добиться их возвращения на законную политическую сцену.

Это событие, которое в другое время заставило бы Карла по меньшей мере написать мстительную статью, оставило его практически равнодушным: Германия больше не входит в сферу его интересов.

Он пишет, ведь время поджимает! Редактирует второй и третий тома «Капитала». Естественно, как всякий раз, когда нужно закончить произведение, он погружается в бесконечные исследования, боясь, что не прочел какую-нибудь книгу или не ознакомился с важным документом. Чтобы изучить вопрос о земельной ренте, он заинтересовался геологией, агрономией, физиологией растений, теорией удобрения. Чтобы лучше понять древние общества, читает книги Льюиса Генри Моргана, Джона Люббока, Генри Мейна. Изучает сельское общество, которое, на его взгляд, обеспечило успех государственному перевороту Наполеона III и погубило Парижскую коммуну. Он анализирует его идеологию, его влияние на классовую борьбу, все больше приходя к убеждению, что та зависит не только от соотношения экономических сил. Собирает заметки об Индии, статистику по России: базовая структура ее крестьянского общества, «мир», интригует и привлекает его все больше и больше, поскольку она не капиталистическая и не феодальная, а общинная. Значит, она может стать основой для изначального обобществления средств производства. В Лондоне он познакомился с Максимом Ковалевским, рассказавшим ему о разных типах коллективной собственности на землю и о формах общинной жизни, в частности в Средиземноморье. В его исследованиях угадывался путь, ведущий к коммунизму через сельское хозяйство, о котором Маркс до сих пор не думал.

В самом деле, после разочарования в Германии Россия стала для него наваждением, фокусировавшим новые надежды. Он все чаще беседовал с русскими народниками — своими переводчиками Николаем Даниельсоном[57] и Германом Лопатиным[58], а также Петром Лавровым[59]. К нему обращались и радикальные революционеры, например Николай Константинович Михайловский и Вера Засулич, которую только что оправдали в России после покушения на шефа полиции генерала Трепова. Заинтересовался он и революционной организацией «Земля и воля», основанной в 1874 году с целью убийства Александра II, ввязавшегося в безжалостную войну с целью подчинения себе окраин империи и разгрома турецкого султана. Карл по-прежнему пылал ненавистью к царскому режиму. 4 февраля 1878 года в письме Либкнехту, который пытался воссоздать свою партию, запрещенную Бисмарком, Карл, вместо того чтобы поинтересоваться судьбой своих немецких друзей, защищает… турок, явно считая их европейцами. И впервые говорит о возможности коммунистической революции в России, которую считает лишь запалом, который вызовет революцию по всей Европе: «Мы решительно принимаем сторону турок по двум причинам: 1) потому что мы изучили турецкого крестьянина, а значит, турецкую народную массу, и увидели в нем, несомненно, самого активного и самого высоконравственного представителя европейского крестьянства; 2) потому что поражение русских значительно ускорит социальную революцию в России, а через нее — революцию во всей Европе…»

Ему по-прежнему мерещатся русские агенты в британском правительстве. Поскольку Пальмерстон уступил место Дизраэли, неоспоримо настроенному против царя, новыми мишенями Маркса стали маркиз Солсбери («близкий друг Игнатьева, первосвященник Суда общих тяжб»), граф Дерби и граф Карнарвон, «ныне отстраненный от своих обязанностей». Но он в очередной раз ошибся, поскольку Великобритания, пригрозив России своим вмешательством, заставила Александра II отказаться от большинства уступок, сделанных султаном по условиям предварительного мирного договора в Сан-Стефано под Стамбулом. Царю тогда серьезно угрожали нигилисты: новая тайная организация «Народная воля» даже поставила своей единственной целью его убить; в 1879 году в Александра стреляли рядом с его дворцом; его поезд был уничтожен в результате теракта; столовую Зимнего дворца сокрушил взрыв.